Онлайн книга «Соблазнить магната»
Снова проблема. Если она и Сэм окажутся в обществе Уайета, старик обязательно проговорится о занятиях с Феникс. Как ни хотелось Ханне похвастаться прогрессом, достигнутым всего за три дня, еще слишком рано признаваться в этом. И потом, придется провести с ним ночь в одном отеле. И это после того, что было между ними! Плохая идея. — А… когда? — промямлила Ханна, судорожно изобретая предлог для отказа. — Вертолет отвезет нас в аэропорт, как только вы соберете вещи. Сэм записан к врачу на завтра. Мы полетим в Атланту на самолете компании и вернемся вечером в четверг. — Я не могу. Его лицо потемнело. — Это не просьба, Ханна. — Уайет, я отказываюсь не из-за упрямства. Я действительно не могу полететь — ни на этой неделе… возможно, и ни на следующей. — У вас есть на это серьезная причина? Ханна покрутила в пальцах карандаш: — Одна из кобыл может ожеребиться в любой момент. Мне нужно проследить за ней. Она немолода, а жеребят должно быть двое. У людей двойня — обычное явление, у лошадей — нет. Судя по состоянию Сейбл, роды будут тяжелые. — Почему этим не может заняться ветеринар? Ответ ему не понравится. — Это одна из спасенных лошадей. Уголки губ Уайета опустились. — Не волнуйтесь. Если жеребята выживут, их можно будет продать, чтобы покрыть издержки. — Если? Ханна не выдержала: — Шансы, конечно, невысоки. Честно говоря, мне нужно осмотреть кобылу прямо сейчас. Я не знаю, как вам удалось быстро записаться на прием к специалисту, хотя люди обычно ждут месяцами, но вы не пожалеете, а я с нетерпением буду ждать вердикт врача. Уайет фонариком освещал номера на стойлах в темной конюшне. Это безумие, но ему необходимо было увидеть Ханну. Сегодня же. Врач поддержал ее идею. Невролог считал, что занятия с лошадьми помогут замедлить развитие болезни. Наконец Уайет нашел нужное стойло. Какой-то потусторонний красный свет заливал его. Два крошечных жеребенка лежали рядышком на соломенной подстилке в дальнем углу под красными лампами. Что-то вроде инкубатора? Это, должно быть, те самые двойняшки, о которых говорила Ханна. Но где их мать, и почему она не с ними? И где Ханна? Его внимание привлек шорох. Уайет разглядел в ближнем правом углу длинные ноги в джинсах. Эти ноги он узнал бы везде — так как постоянно думал о них. Ханна, свернувшись клубочком, спала, вывернув голову так, что ей была обеспечена боль в шее на следующее утро. Уайет отодвинул задвижку. Ханна подскочила: — Джереми? — Нет. Уайет. Кто, черт возьми, такой этот Джереми, и почему она ожидает его среди ночи? — Что вы здесь делаете? — спросил он. — Присматриваю за жеребятами. — Где кобыла? Ханна опустила голову. Волосы упали на лицо, закрыв его спутанной пеленой. — Мне пришлось усыпить Сейбл. Я знала, что шансов у нее нет, но надеялась… Ее голос звучал все тише и к концу фразы превратился в шепот. Она прислонилась к стене и отбросила волосы назад. Уайет заметил круги под глазами и высохшие дорожки слез на щеках. Горе Ханны было искренним. — К жизни и смерти привыкаешь, когда работаешь на коневодческой ферме. Возраст, колики, раны постоянно уносят лошадей. Когда ничего другого не остается, усыпление — самый гуманный выход. — Голос ее звучал неестественно, будто Ханна убеждала себя в правоте этих слов. — Кого вы пытаетесь успокоить, док? Меня или себя? — В его груди зародилось сочувствие. — Я видел, как вы работали с другой кобылой. Уверен, вы сделали все, чтобы спасти и эту. Уайет заметил, как она тайком вытирает слезы рукавом, и что-то в нем оборвалось. Ханна старалась скрыть слезы вместо того, чтобы использовать их в своих интересах. Как не похоже на всех его знакомых женщин! Ему больше нравилось, когда дерзкая и вспыльчивая Ханна убеждала его открыть свой кошелек для бесполезных кляч. Как бы странно это ни звучало, их споры заряжали Уайета энергией. А сейчас он не знал, что делать, и ему не нравилось, какие чувства эта ситуация у него вызывает. Стремление обнять ее напряженные плечи появилось неизвестно откуда. Уайет изо всех сил боролся с желанием опуститься на пол рядом с ней. Он не был сторонником открытого проявления эмоций и сумел справиться с собой. Почти. Он не умел обниматься. Родители объяснили ему, что объятия бессмысленны. Сэм скорее был готов одобрительно похлопать его по спине, чем впасть в сентиментальность. Тем не менее Уайет не сомневался, что Сэм заботится о нем — больше чем кто-либо и определенно больше, чем женщины, которые клялись ему в любви. Вот почему ему мучительно было наблюдать, как Сэм угасает. Отчим как будто покидал его — шаг за шагом, при каждой встрече. Именно поэтому Уайет купил для него ферму. Он хотел, чтобы Сэм был счастлив и спокоен, но больше всего он хотел, чтобы Сэм жил подальше от него. Признаваться в этом было неловко. Да еще Ханна с ее программой спутала его планы… — Я старалась вмешиваться как можно меньше, использовала только те препараты, которые давали Сейбл дополнительные силы, — говорила Ханна. — Выходит, я ошибалась. Чувство вины. Это Уайет тоже понимал. Разве он не задавался вопросом: почему пропустил начало болезни Сэма и что было бы, если бы он обратился к врачам раньше? К тому времени, когда он вынудил отчима уйти в отставку, «Трайпл краун» уже несла убытки. — Посмотрите на эту кобылку, Ханна. Она будет красавицей. Нельзя считать ошибкой ее появление на свет. Улыбка медленно вернулась на губы Ханны, и Уайет сразу вспомнил их вкус. Проклятье! — Вы правы. И Сейбл хотела бы, чтобы ее жеребята выжили. Спасибо, Уайет. — Какие шансы у малышей? Улыбка Ханны поблекла, и Уайет пожалел, что так быстро разорвал нить взаимопонимания. — Хорошо, если они протянут сорок восемь часов, еще лучше — семьдесят два. — Она взглянула на часы. — Мы приближаемся к двадцатичасовой отметке. — Нянчиться с сиротой, тем более с двумя, нужно круглосуточно. Кто этим займется? — Это моя обязанность. Но работа не пострадает, если это вас беспокоит. Вспыльчивая женщина, которая ему нравилась, вернулась. Слава богу, уж с ней он справится. — Кто поможет вам? Ханна запустила пальцы в спутанные волосы, потом принялась рассеянно заплетать их в косу. Она прогнулась назад, и ее прекрасно очерченная грудь стала соблазнительно отчетливой. Каждое ее движение трансформировалось в чувственный сигнал. Уайету понадобилось усилие, чтобы смотреть на ее лицо, а не на изгибы тела. |