Книга В постели с незнакомцем, страница 27 – Индия Грэй

Остановился он только однажды, когда еще недалеко отъехал от Элнберга. Лицо Софи стояло перед его глазами с болезненной ясностью. Кит ни в коем случае не ударил бы ее, тем не менее она отшатнулась и подняла руки, защищаясь. Этого было достаточно, чтобы у Кита пересохло в горле. Выйдя из машины, он наполнил легкие свежим воздухом и опять сел за руль. Посмотрев в зеркало заднего вида, Кит не узнал себя. Это было лицо чужого человека.

Остановившись на парковочной площадке около госпиталя, Кит достал мобильный телефон и позвонил в Элнберг. Софи долго не брала трубку. Он уже готов был сдаться, когда послышался щелчок и тихий, чуть задыхающийся голос сказал:

— Алло?

Кит закрыл глаза. Он услышал, как она произнесла это простое слово, и демоны разбежались, и паника отступила. Сначала Кит не мог говорить. А когда смог, его голос прозвучал хрипло, надтреснуто:

— Софи, это я.

Последовало молчание. Он представил себе ее лицо, тоскливые складки между бровями и сжатые губы.

— Ты где? — спросила она.

— Только что добрался до госпиталя.

— Уже? Быстро.

Правда? Кит посмотрел на часы и увидел, что Софи права.

— Я должен извиниться.

— Тебе не за что извиняться. Это я зашла слишком далеко. Извини меня.

— Не надо. — Кит не мог вынести того, что она извиняется перед ним за его поведение. — Пожалуйста, не бери на себя ответственность за мои чувства. Ты не ошиблась.

— Насчет чего?

— Насчет моей матери и Ральфа. А я не хотел слышать об этом и сорвался. Но я не ударил бы тебя. Что бы ты ни думала, знай: я никогда не смог бы причинить тебе боль.

— Ты не допустил меня в свою жизнь, Кит. Что может быть больнее?

* * *

Софи повесила трубку и стояла, глядя на телефон. Ее глаза были сухими, но она знала, что слезы там, внутри, и если они вырвутся наружу, будут литься долго.

Когда Кит сказал, что она права, Софи понадеялась, что он передумал. Что он останется с ней, что бы ни случилось. Что он любит ее.

Но она ошиблась.

Кит считает себя виноватым из-за того, что напугал ее. И только. Конечно, он не мог знать, что в тот момент, когда он поднял кулак, всплыло воспоминание, скрытое так глубоко, что невозможно было различить детали. Но оно все еще наполняло Софи ужасом.

Она подняла с пола сумку и пошла по галерее, глядя на неулыбчивых Фицроев. Неожиданно для себя самой Софи открыла дверь в столовую и включила свет. Хризантемы стояли там, где она поставила их вчера, когда думала, что обед при свечах перекинет мост через пропасть между ней и Китом.

Теперь она чуть не рассмеялась над своей наивностью.

Софи взглянула на портрет женщины с розами в волосах и «Темной звездой» на пальце — женщины из другого мира, которая не смогла вписаться в Элнберг и заплатила за это жизнью. Софи подняла руку, посмотрела на кольцо и вспомнила, что Кит говорил о медленном умирании вместе с ним. И погладила лучистый опал. Забота о Ките не убила бы ее, но любовь к мужчине, который отгораживается от нее, способна убить.

Софи медленно сняла кольцо с пальца, секунду подержала в руке и положила на каминную полку под портретом. И вышла.

Наступило время двигаться дальше.

* * *

Реабилитационный центр, куда Льюиса перевели из отделения интенсивной терапии, был недавно построен и выкрашен в яркие веселые тона. Кит шел по коридору за симпатичной полненькой медсестрой к палате Льюиса. Она постучала и открыла дверь, не дожидаясь ответа:

— Тут к вам пришли.

Льюис сидел перед телевизионным экраном и держал в руке игровой пульт. Он повернулся, но надежда в его глазах угасла, когда он увидел Кита.

— О, это вы, сэр, — сказал Льюис, покраснев, и вновь занялся игрой. — Что вы здесь делаете?

— Хотел повидать вас. Узнать, как дела. Можно я сяду?

Льюис кивнул, не отрывая взгляда от экрана, на котором видна была железная дорога и пустые домики вдоль нее. Кит присел на край кровати, потер горящие ладони о брюки и внимательно посмотрел на Льюиса.

Это была тень того парнишки, который несколько недель назад принес Киту кофе и почти все пролил от излишнего энтузиазма. Льюис сильно похудел и выглядел каким-то хрупким с бритой головой и красным шрамом на том месте, откуда извлекли пулю.

— Хорошо выглядите, — проговорил Кит с завидным спокойствием. На самом деле его жгло чувство вины и сердце ныло. — Гораздо лучше, чем в последний раз. Как вы себя чувствуете?

Льюис отвечал односложно. Его глаза были устремлены на экран, где какие-то тени выскакивали из домов и контейнеров около железной дороги. Кит хорошо понимал, какие эмоции скрываются за этим.

— Я видел доктора Ренделла. Он говорит, что вы здорово продвинулись вперед и проявили большое мужество. Мало кто смог бы пройти через такое, причем так быстро.

Льюис несколько раз нажал красную кнопку на пульте, и экран осветили языки пламени. Кит видел их отражение в немигающих глазах солдата.

— Это-то так, — равнодушно заметил Льюис. — Но надо вернуть себе форму.

— Вы хотите остаться в армии?

— Не знаю. Еще не решил. Если тут не сложится…

— А как Келли?

Экран заполнило пламя взрыва. Плечи Льюиса опустились.

— Не знаю. Я ее не вижу, знаете ли. Ей тут не нравится. Говорит, больницы действуют ей на нервы.

Кит выругался про себя. В его душе поднималось беспокойство. Лоб вспотел.

— Вот еще один стимул выбраться отсюда.

Льюис опять занялся игрой. Теперь он вел через пустыню человека в форме отряда особого назначения.

— Я тоже так считал. Но один приятель сказал мне, что она встречается с кем-то. Этот парень работает в гимнастическом зале, который я раньше посещал. — Нажата очередная кнопка. Раздаются выстрелы. Человек в форме падает. — А могу я винить ее, а? Посмотрите на меня. — Льюис отбросил пульт и встал, раскинув тощие руки. Его глаза лихорадочно блестели. — Я жалок. Я даже не могу сам одеться. Куда там пятьдесят отжиманий. А ей именно это и нравилось. Тогда я был сильным, а теперь… ничто.

— Чепуха, сапер. — Кит мысленно поблагодарил семнадцать лет строгой армейской дисциплины, научившие его говорить спокойно, без эмоций. — Вы — солдат, принявший на себя удар, выполняя задание. На вашем месте этот гимнаст стал бы звать мамочку. Вероятно, самой его тяжелой травмой была растянутая связка. А в вас стрелял из автомата убийца. И вы не сдались.

Лицо Льюиса сморщилось. По ввалившимся щекам потекли слезы. Он снова сел.

— Я хотел быть героем из-за нее, — признался он, всхлипывая и размазывая слезы, как ребенок. — И там я все время думал о ней и о ребенке. Я хотел, чтобы они мной гордились. А теперь я их потерял.