Книга Брачная ночь, страница 34 – Софи Кинселла

– Вы, конечно, его привезли?

Я неопределенно пожимаю плечами. Разве я похожа на человека, который держит в руках воздушный шар?

– Он сейчас не у меня, – слышу я свой собственный голос. – То есть…

– А-а… – улыбка миссис Хокинс меркнет. – Но я надеюсь, вы успеете привезти его сегодня, миссис Фиппс? Дело в том, что мы планируем выставку детских работ, и нам нужно правильно разместить все экспонаты.

– Безусловно, – я киваю и одаряю миссис Хокинс ослепительной улыбкой. – Мне нужно только… подправить кое-какие мелочи. Но сначала я хотела бы посоветоваться с Ноем. Вы позволите?.. – Я оттаскиваю сына в сторону и наклоняюсь к самому его уху.

– О каком воздушном шарике речь, дорогой?

– Не о шарике. О шаре. Это мой проект, – объясняет Ной с таким видом, словно я спрашиваю его о совершенно очевидных вещах. – Шар, который наполняют горячим воздухом, чтобы путешествовать. А внизу корзина… Мы должны были принести наши проекты сегодня.

– Понятно! – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал весело и беззаботно, но мне это нелегко дается. Очень нелегко. – Я просто не знала, что ты должен сделать… проект. Ты мне ничего не говорил.

– Я забыл, – улыбается. – Но про это было написано в записке.

– В какой записке? И где она теперь?

– Папа положил ее в вазу, где апельсины.

Я испытываю острый приступ бешенства. Твою мать!.. Я так и знала!

– Все понятно, – повторяю я, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не зарычать. – Папа ничего мне не сказал про проект. Очень жаль!

– Мы обсуждали, что нам лучше сделать, и папа сказал – давай сделаем много… многольфер, – в глазах Ноя вспыхивают оживленные огоньки. – Он сказал: мы возьмем воздушный шарик, покроем его папье-маше и раскрасим, потом сделаем корзинку и посадим в нее фигурки людей. И привяжем к шару веревками. А вместо пассажиров можно посадить в корзину Бэтмена – это я придумал! – Его щечки покрываются взволнованным румянцем. – Сам придумал, мама!.. Папа обещал, что все сделает. Ты привезла мой многольфер? Он в машине?

– Я сейчас… проверю. – Улыбка не сходит с моего лица, но скулы сводит от ярости. – Поиграй немного на горке, а я посмотрю… – Я подталкиваю сына к игровой площадке, а сама выхватываю телефон и нажимаю кнопку быстрого набора номера Дэниела.

– Дэниел Фиппс слу…

– Это Флисс, – перебиваю я. – Хочешь, я угадаю, где ты? Ты сейчас, наверное, мчишься в школу, чтобы успеть привезти сыну шар из папье-маше с Бэтменом в корзинке, правда?

Следует долгая пауза, во время которой я мысленно обзываю Дэниела самыми страшными словами, какие только знаю.

– О, черт! – говорит он наконец. – Извини. Я совершенно забыл.

Но в его голосе я не слышу ни озабоченности, ни раскаяния, и мне хочется его убить.

– «Извини» – это все, что ты можешь сказать? Как ты мог поступить так с собственным сыном?! Это нечестно, несправедливо и безответственно по отношению к нему, да и ко мне тоже…

– Флисс, успокойся! Ну, подумаешь, какой-то школьный проект!..

– Он не «какой-то». Для Ноя он значит очень много, а ты… ты… – Я не нахожу слов и умолкаю. Бесполезно, Дэниел все равно не поймет. Никогда не поймет. Бессмысленно что-то ему объяснять, лучше поберечь силы, коль скоро я оказалась предоставлена самой себе.

– Ладно, Дэниел. Пока. Я как-нибудь разберусь.

Я даю отбой, прежде чем мой бывший успевает что-то сказать. На смену бессильной ярости приходит решимость сделать все, чтобы не подвести Ноя. Чтобы он получил свой воздушный шар. Я могу. Я сделаю это, чего бы мне это ни стоило.

Я бросаюсь к машине, отпираю дверцы и лезу в свой кейс. Там среди рабочих бумаг у меня завалялся плотный подарочный пакет, оставшийся от какого-то званого обеда. Это будет корзина… цвет как раз подходящий. Шнурки из кроссовок, в которых я хожу на фитнес, сойдут вместо веревок. Я хватаю ручку, лист бумаги и машу Ною рукой.

– Я сейчас закончу наш воздушный шар, – говорю я, – а ты пока нарисуй Бэтмена, чтобы посадить в корзину, хорошо?

Ной садится на переднее сиденье и, высунув язык, принимается сосредоточенно рисовать, а я выдергиваю из кроссовок шнурки. От грязи они давно стали коричневыми, как самые настоящие манильские канаты, но меня это не смущает. Напротив, я только рада, что они уже не похожи на шнурки для обуви. В перчаточнице у меня есть моток липкой ленты – то, что надо, чтобы прикрепить веревки к корзине. Что касается самого шара…

Интересно, что тут можно придумать? Я, черт возьми, не разъезжаю по городу с полным багажником воздушных шаров! А что, если?..

Нет. Ни в коем случае. Это будет…

Но какие у меня варианты?

* * *

Минут пять спустя я уже иду к учительнице, держа в руках готовый проект. Другие матери, которые стоят вокруг миссис Хокинс, замолкают одна за другой. У меня такое ощущение, что не только они, но и все, кто собрался в школьном дворе, смотрят сейчас на меня.

– Вот Бэтмен! – с гордостью говорит Ной, показывая на фигурку в корзине. – Я сам его нарисовал.

Дети рассматривают Бэтмена, но их матери глядят только на воздушный шар. Ничего удивительного, ведь это – разрисованный моей губной помадой ультратонкий «Дьюрекс федерлайт». В надутом виде он оказался на удивление большим; только отстойник на макушке почти не изменился и кокетливо покачивается на ветру.

Кто-то громко фыркает. Кажется, это Анна. Я оглядываюсь, но ее лицо – как и лица остальных – выглядит совершенно непроницаемым.

– Вот это да, Ной! – несколько растерянно произносит миссис Хокинс. – Какой большой у тебя… воздушный шар!

– Это просто неприлично! – внезапно выпаливает Джейн и прижимает к груди свой круизный лайнер, словно пытаясь за ним укрыться. – В конце концов, это школа! Здесь дети!..

– И, с их точки зрения, это просто воздушный шар, – парирую я. – Точнее, монгольфьер. К сожалению, муж меня подвел, – извиняющимся тоном добавляю я, глядя на миссис Хокинс. – Пришлось импровизировать.

– Вы… хорошо потрудились, миссис Фиппс, – миссис Хокинс берет себя в руки. – И очень творчески подошли к… к выбору материала.

– А если он лопнет? – вмешивается Джейн.

– У меня есть запасные, – твердо говорю я и протягиваю миссис Хокинс весь свой запас, держа упаковки веером, словно игральные карты. Мгновение спустя до меня доходит, как это выглядит со стороны. Мои щеки пылают, и я тщетно пытаюсь прикрыть пальцем надписи на пакетиках. «Рифленые». «Для особой чувствительности». «Силиконовая смазка». «Дополнительная стимуляция». Мои пальцы движутся как щупальца морской звезды, но все тщетно – моя коллекция слишком велика, и пальцев не хватает.

– Я думаю, если что-то случится, мы сможем найти для Ноя подходящий шар в классе, – дипломатично замечает миссис Хокинс. – А эти шарики лучше оставьте себе. Они вам еще… – Она колеблется, подыскивая подходящее слово.