Книга Фея с золотыми зубами, страница 25 – Дарья Донцова

Понимаете, как бесилась Стефания, наблюдая за матерью? Злость ее росла, ширилась и вскоре вырвалась наружу. Как-то раз Ядвига поехала со своим классом в театр, девочки остались дома одни, Стефания затеяла скандал, в процессе которого бросила Кате:

– Ты теперь здесь в приживалках, сиди и не курлыкай, не имеешь права голоса.

– Ладно, – улыбнулась Катя.

Стефа ринулась в бой.

– Ты слишком много жрешь.

– Постараюсь не ужинать, – заявила Катя, – заодно и похудею.

– Вали из гостиной, – окончательно вышла из себя Стефа, – телевизор мой.

Катя не стала возражать, молча встала и исчезла в своей комнате. Поругаться с ней было невозможно. Если бы Катерина хоть раз заорала, дала отпор, кинулась на Стефку с кулаками, та бы притихла. Но Яркина вела себя таким образом, что у Миль темнело в глазах от бешенства.

Стефа ринулась за Катей и нашла ее с книгой в руках на диване.

– Чем занимаешься? – зашипела Стефа.

– Читаю, – улыбнулась Катюша, – чудесный роман, «Грозовой перевал». [10] Хочешь, дам почитать?

– Какого черта ты ушла из гостиной? – налетела Стефа на Катю.

– Ты же велела, – ответила та.

– Значит, меня послушалась? – пошла вразнос Стефания.

Катя отложила потрепанный том.

– Конечно, вы с Ядвигой здесь хозяйки, а я приживалка, мне надо каждый день благодарить добрых людей за дом и еду.

Миль на секунду онемела, но потом до нее дошло: Катерина давно над ней издевается, причем делает это самым изощренным образом, прикидываясь паинькой, этаким лютиком. Стефа заорала:

– Тогда слушай мой приказ: вали отсюда.

Катя села.

– Пойду погуляю до девяти.

– Канай навсегда, – завизжала Стефка, – на выход с вещами.

– В смысле, совсем уйти из квартиры? – уточнила Катя. – На улицу?

Стефа вместо того, чтобы опомниться, заорала:

– Мне по хрену где ты будешь жить! В наш дом не возвращайся!

– Ладно, – сказала Катя, – только сумку соберу.

Поняв, что ее вот-вот разорвет от злости, Стефа вылетела на лестничную клетку, отдышалась и поднялась на этаж выше к соседке, где и просидела до того момента, пока за ней не прибежала чрезвычайно взволнованная Ядя.

Мать, забыв поздороваться, наскочила на дочь:

– Где Катя?

– Фиг ее знает, – буркнула та, – умная слишком, в лом ей телик смотреть, книгу читает, про грозу.

Ядя притащила Стефу домой и сунула ей под нос записку, та, скорчив гримасу, уставилась на листок.

«Дорогая мамочка Ядвига. Я ухожу. Я уже взрослая и не могу сидеть у тебя на шее. Не волнуйся, я не пропаду. Если Олег объявится, не давай ему денег, он их мигом пропьет. Я взяла свою одежду и десять рублей из коробки, это в долг, непременно его верну. Передай Стефе от меня «до свидания» и скажи, что я люблю ее, как сестру. Решение покинуть вас принято мной самостоятельно, вы всегда любили меня и баловали, но каждому птенцу рано или поздно приходится вылетать из гнезда. Прощайте, ваша Екатерина Яркина».

Стефа села на стул. В записке не было ни слова о скандале, который она устроила днем, ни о приказе немедленно убраться прочь. Названая сестрица оказалась до идиотизма благородной, она не выдала Стефу, чтобы Ядвига не обвинила родную дочь в бессердечии.

Мать тем временем бегала по квартире, выкрикивая:

– Зубной щетки нет! И платье из байки! Она взяла лишь самое необходимое! Господи, всего десять рублей! Надела теплую куртку и сапоги! Зайчик! Зайчик! Катя не вернется! Она забрала зайчика!

– Зайчик? – переспросила я.

– Давным-давно, мы еще в школу не ходили, Валя принесла двух плюшевых уродцев, жутких, длинноухих, – вздохнула Стефа. – Я своего быстро потеряла, а Катя зайца считала талисманом, таскала его с собой на все экзамены, спала с ним. Мама правильно поняла: если чудовища нет, значит, Катя не собиралась возвращаться.

– Не слишком красивая история, – оценила я поведение Миль. – Зачем вы мне ее рассказали?

Стефания опустила голову.

– Вы спрашивали, где Катя сейчас живет?

– Да, – обрадовалась я.

– Катерина вышла замуж за очень богатого человека, – продолжала Стефа, – я видела свадебное фото в глянцевом журнале. Теперь ее фамилия Ерофеева.

– Это я знаю, – поспешила ответить я. – Но Катя ушла от Константина Львовича, мне надо ее найти. Вы, наверное, можете назвать адрес квартиры Яркиной, ну той, что сдавалась?

– Не тратьте зря время, там жильцы, – промямлила Стефа. – Катерина туда не приезжала.

– А как они ей деньги передают? – ухватилась я за последнюю ниточку.

Миль затеребила край рукава.

– Катя не вспоминала об оплате. Плату забирает моя мама, я из-за ребенка не могу работать, не хочу Ваняшу в сад отдавать.

– Значит, выгнали девушку и по-прежнему пользуетесь ее жилплощадью? – уточнила я.

Миль с такой силой вцепилась в пуговицу своей курточки, что оторвала ее.

– Я беру в долг. Увижу Катю и деньги верну. Ей сейчас они ни к чему, она богатая и… ну… понимаете, когда она расписалась с Ерофеевым, я получила документ, его привез курьер. Это была дарственная на квартиру. Яркина мне ее подарила, отдала навсегда.

Я не выдержала:

– Отлично вы устроились.

Стефа подняла голову.

– Я не просто так побежала за вами. Да, я ругалась с Катей, но это были юношеские заморочки, я повзрослела, и мне стыдно. Давно хотела поехать к Катюше и сказать ей: «Прошу прощения и предлагаю дружбу». Даже позвонила в журнал, который фотки с ее свадьбы напечатал, но мне там адреса Ерофеевых не дали.

– Богатому каждый норовит дружбу предложить, – не выдержала я, – слышали поговорку: «Полюби меня бедную, а с деньгами всякий полюбит»?