Книга Похоронный марш марионеток, страница 29 – Фрэнк Де Фелитта

Кей улыбнулась. Светляки авторучек замерли. Студенты пребывали под сильным впечатлением от увиденного. Сцена из фильма заставила их забыть о реальности.

— Свет, пожалуйста, — сказала профессор Куинн.

В аудитории зажегся свет.

— В лаборатории имеется пять копий, — продолжала она, — так что на экзамене никаких извинений я не приму.

По аудитории пробежал нервный смешок. Между профессором и студентами существовало взаимопонимание. Она сняла микрофон, давая понять, что занятие окончено. Студенты начали подниматься, складывать тетрадки, переговариваться, даже чья-то маленькая собачка встрепенулась и засуетилась, тут же запутавшись в поводке.

Сантомассимо вскочил и устремился по проходу вслед за профессором. В дверях ему преградил путь другой преподаватель, который нес две коробки со слайдами, предназначавшимися для следующей лекции. Сантомассимо толкнул его и просочился в коридор. Однако он увидел только студентов, направлявшихся в другие аудитории, у некоторых в руках были коробки с фильмами, многие имели довольно сонный вид.

— Мисс Куинн! — крикнул Сантомассимо. — Профессор Куинн!

Она с трудом расслышала его, обернулась и увидела, как он стремительно пересекает холл, держа в руке что-то, что вблизи оказалось полицейским удостоверением.

— Простите, мисс Куинн, я лейтенант Сантомассимо из участка Палисейдс, — представился он. — Могу я побеседовать с вами?

У нее были необыкновенно ясные зеленые глаза, но сейчас они смотрели с подозрением.

— О чем?

С лестницы на Сантомассимо накатила волна студентов, вооруженных треногами. Из-за поднятого ими шума он почти ничего не слышал. К тому же он не хотел говорить об убийствах здесь, в коридоре, посреди толпы учащихся.

— Могу я предложить вам чашечку кофе? — спросил он.

Она посмотрела на часы.

— Нет, я согласна только на ланч.

Захваченный врасплох, Сантомассимо смущенно улыбнулся:

— А где? Здесь есть кафетерий или что-то в этом роде?

— Вы не против китайской кухни?

— Китайской? Конечно, почему бы и нет.

Он проследовал за нею в ее кабинет, забитый сценариями и книгами о кино, заставленный четырьмя металлическими шкафами с глянцевыми киножурналами. На стене висел огромный плакат, изображавший лицо Хичкока, обрамленное тенью его же профиля. Собирая со стола свои вещи, профессор Куинн заметила, с каким пристальным вниманием Сантомассимо разглядывает этот портрет.

— Это он привел вас сюда? — спросила она.

— Я предпочел бы поговорить об этом, когда мы останемся одни.

Она загадочно улыбнулась и повела его к лифту. Они спустились на первый этаж и вышли из корпуса. На улице стало жарко, смог раздражал Сантомассимо горло.

— Должна предупредить вас, — сказала профессор Куинн, пока они шли по дорожке, — если вы пришли навести справки о ком-то из студентов, чтобы затем привлечь его к секретной работе, я буду рада помочь вам, но непременно сообщу студенту, что вы им интересовались.

— Нет, профессор Куинн, дело совсем не в этом.

* * *

Китайский ресторанчик «Медленная лодка» изнутри напоминал темную пещеру. Бамбуковые занавеси ограждали небольшой водопад, вода по выложенным горкой камням стекала в пруд с золотыми рыбками, в центре которого стоял миниатюрный каменный храм. Цены были невысокими, однако наплыва студентов не наблюдалось — сидели лишь преподаватели и сотрудники расположенных рядом с университетом корпораций.

Они разместились в отдельной кабине, и Сантомассимо смутился еще больше. У профессора Куинн, по-видимому, была склонность прямо и открыто смотреть в глаза собеседнику.

— Должен попросить вас не разглашать содержание нашего разговора, — осторожно начал Сантомассимо. — Вы можете мне это пообещать?

— Да.

Китаец в золотистом халате, улыбаясь, поставил перед ними два бокала воды со льдом. Сантомассимо подождал, пока он уйдет. Профессор Куинн продолжала смотреть на лейтенанта. Теребя край скатерти, он взглянул прямо в зеленые глаза собеседницы — истинно ирландские глаза.

— Вы, должно быть, слышали об убийстве на пляже в Палисейдс? — спросил он.

— Билл Хасбрук, — ответила она. — Конечно. Это был настоящий шок.

— Вы знали его?

— Я знала о нем. Он представлял некоторых наших студентов.

— Студентов? Они пользуются услугами такого дорогого агентства, как «Хасбрук и Клентор»?

Она улыбнулась:

— Наш факультет считается весьма престижным, лейтенант Сантомассимо. Взять, например, нашу программу. Она была разработана профессором Блэкером, [77] и за последние пятнадцать лет наши выпускники принесли киноиндустрии более двух миллиардов долларов. Но Блэкера уже нет, и киноведением здесь теперь занимаюсь я. Лучшие из наших студентов по окончании факультета работают с «Хасбрук и Клентор».

— Как вы думаете, была ли у кого-нибудь веская причина для убийства мистера Хасбрука?

— Не думаю. Он был очень порядочным человеком.

Сантомассимо откинулся на спинку стула, так как к ним вновь подошел официант. Они заказали цыплят с чесноком и свинину «му-шу». Официант, улыбаясь, поклонился, забрал меню и исчез.

— Вы знаете, как погиб Хасбрук? — спросил Сантомассимо.

— Если не ошибаюсь, его убили летающей бомбой.

— Да. Бомбой в игрушечном самолете. Вас это не наводит ни на какие размышления?

— Нет.

Сантомассимо тяжело вздохнул.

— Как известно, его агентство среди прочего занималось рекламой, — заметил он.

— Это мне ни о чем не говорит, лейтенант.

— Совершено еще одно убийство, профессор. Не знаю, упоминались ли в прессе какие-либо подробности. Вторая жертва — молодая женщина, блондинка, убитая вчера в отеле «Виндзор-Ридженси».

Профессор Куинн смотрела на него выжидающе.

— Вы ничего не слышали об этом, не так ли? — спросил Сантомассимо.

Она кротко улыбнулась, словно прося извинения:

— У меня нет времени читать газеты. Я веду два семинара, читаю лекции да еще пишу книгу… Должность весьма ответственная, лейтенант. Если я к сентябрю не представлю издателю рукопись книги…

— Понимаю.

— Да? Здесь — или-или: нет книги — нет и работы. И книга должна быть хорошей. Очень хорошей.

— И о чем же эта книга?

— О жестокости в кино.

— Хичкок?