Онлайн книга «Похоронный марш марионеток»
|
Но нет, тут же подумала она, в фильме Хичкока сейчас непременно появилось бы такси, призванное создать иллюзию спасения. Она села бы в него и избежала бы смерти — чтобы быть убитой позже. Это в стиле Хичкока. Кей добежала до перекрестка как раз в тот момент, когда там появилось такси. Она забралась внутрь и дрожащей рукой захлопнула за собой дверцу машины. Крис резко остановился почти у самого края тротуара. Он сжал галстук в кулаке и отступил в темноту. Такси отъезжало, он видел Кей в окне машины, уже недосягаемую. Такси развернулось и умчалось по Восьмой авеню. — Везучая сука, — сардонически усмехнулся Крис. Он облизал губы. В горле у него пересохло. Тело обмякло, под стать скомканному в кулаке галстуку. Он развернулся и с недовольным видом пошел назад, к мужскому корпусу «Христианской ассоциации молодых людей». — Ищешь шею, чтобы повязать галстук, малыш? Крис обернулся. У входа в магазин стояла девушка с густо нарумяненными щеками. Невысокая, с черными вьющимися волосами, в облегающих джинсах и свитере с глубоким вырезом. Крис остановился как вкопанный. Девушка улыбнулась и приблизилась к нему. Он показался ей приезжим. Такой наивный, наверное, студент колледжа, молодой и горящий желанием. Она облизала губы и улыбнулась. — Ну? Что скажешь? Что собираешься делать со своим галстуком? Крис опустил глаза и посмотрел на свой мятый галстук, болтавшийся в руке. Его пальцы инстинктивно сжались в кулак. «Этот птенчик кончит в три секунды, — подумала она. — Натянут от напряжения, как струна». — Ну пойдем, малыш. Мне так холодно одной. А ты такой горячий! Я вижу, тебе кто-то нужен. Она кивнула куда-то в сторону. Крис кивнул в ответ и подошел совсем близко к ней. Его глаза загорелись, девушка подала ему прекрасную идею. Он с силой стиснул ее руку. — Совсем не обязательно быть таким грубым, дружок, — сказала она. — Я знаю, на что ты способен. Вместо ответа он молча увлек ее в нишу, где находилась дверь магазина. — Эй… — Откуда тебе, черт побери, знать, на что я способен? — прошипел он. — Ты это… полегче… Крис толкнул девицу на стеклянную дверь и навалился на нее всем телом. — Прекрати! — испугалась она. — Ты что, пудель, чтобы заниматься этим, стоя на улице? Пойдем, у меня тут неподалеку теплая комнатка… — Как тебя зовут? — Карла… Карла Мендоса… — Врешь! Тебя зовут Анна Мэсси, [182] ты работаешь в баре, а подрабатываешь проституцией! Он накинул ей на шею галстук и туго затянул его. — Ты что делаешь… В ужасе она вцепилась в галстук. Крис с силой стукнул ее головой о стекло. Ее руки хватались за галстук, она начала пинаться, попадая высокими каблуками в стоявшую рядом урну. — Ты угодила в кинофильм, детка! Он называется «Исступление». Тебе досталась роль второго плана. — Пожалуйста… не… — Голос девушки оборвался. Накрашенные ногти впились Крису в лицо. Он ощутил прилив бешеного восторга и туже затянул галстук. Девушка взвизгнула, как подстреленный кролик. Глаза у нее расширились, губы посинели. Она обмякла. Крис продолжал изо всех сил затягивать галстук. Ее тело сделалось тяжелым и грузно осело на выложенный каменной плиткой порог магазина. Крис проверил ее пульс и ничего не почувствовал. Один глаз проститутки был устремлен прямо на него. Тяжело дыша, он перешагнул через тело, ухватил его под мышки и поволок к мусорному баку. Там он прикрыл ее газетами и картоном. Затем достал из кармана горсть попкорна и, съев почти весь, бросил последнее зерно к ее ногам. — Неплохо, — самодовольно сказал он. — Отличный эпизод. Он не спеша пошел прочь, представляя себе, как камера медленно отъезжает от лежащего в темном убежище трупа. * * * Эта ночь для Ларри Диксона выдалась ужасной. Вначале его поставили дежурить за стойкой регистрации «Уилтона», а затем пригнали толпу участников конференции, которые вели себя хуже надравшихся под завязку студентов. Трое из них уже успели наблевать на ступеньках у входа в отель. И одному богу известно, что происходило сейчас в номерах. В буквальном смысле этого выражения. Диксон был благочестивым методистом. [183] И будь на то его воля, он наутро сжег бы все простыни. В холле спали люди, ожидавшие, когда освободятся какие-нибудь номера. Разве так должен работать уважающий себя отель? В Нью-Джерси, откуда он был родом, овощи выращивались на настоящем огороде, на настоящей земле, под настоящим солнцем, а не на камнях или в теплице. Там он чувствовал дыхание природы. Там были церкви, в которых звучал глас Божий. А в Нью-Йорке Иисус непрерывно подвергался нападкам и оскорблениям и все время вынужден был защищаться от мерзостей жизни. Быть методистом в Нью-Йорке равносильно тому, что нести зажженную свечу под порывами ураганного ветра. Телефонный звонок прервал размышления Ларри Диксона. — Отель «Уилтон», — сказал он в трубку. Откуда-то издалека донесся мужской голос, такой глухой, что слов было почти не разобрать. — Кто? Что? Нет, это не частная квартира, мистер. Это отель «Уилтон». Диксон хотел было положить трубку, но мужчина на другом конце провода проявлял крайнюю настойчивость. — Куинн? Как Энтони Куинн? [184] Кто? Что? Мистер, вы не могли бы говорить громче? Сейчас посмотрю. |