Онлайн книга «Пелагия и черный монах»
Так-так, сказал себе следователь и яростно потер переносицу, чтоб унять азартное пульсирование крови. Так-так. – Никому не скажу, – пообещал он, изобразив скучливый зевок. – Но знаете что, вы мне почему-то тоже очень симпатичны. Опять же у нас, оказывается, есть общий знакомый. Не угодно ли посидеть со мною за чашкой чаю или кофею? Поговорили бы о том, о сем. Хоть бы и о Достоевском. – Почту за счастье! – обрадовался Лев Николаевич. – Так редко, знаете ли, встретишь здесь начитанного, высококультурного человека. И потом, не всякому со мной говорить интересно. Я не умен, не образован, иногда нелепости говорю. Да вот хоть в “Добром самарянине” можно посидеть. Там подают оригинальный чай, с подкопчением. И недорого. Он уже готов был идти – немедленно беседовать с новым знакомцем, но брегет в кармане Бердичевского звякнул четыре раза громко и один тихо. Была уже четверть пятого – вон, выходит, сколько молился-то. – Дражайший Лев Николаевич, у меня сейчас неотложное дело, которое продлится часа два или три. Если б нам возможно было встретиться после этого… – Подержав в этом незаконченном предложении вопросительную интонацию и дождавшись кивка, товарищ прокурора продолжил. – Меня зовут Матвей Бенционович, а подробнее представлюсь при нашей вечерней встрече. Где мне вас сыскать? – До семи я обыкновенно гуляю по городу, смотрю на людей и думаю о чем взбредет в голову, – принялся объяснять ценный свидетель. – В семь ужинаю в харчевне “Пять хлебов”, потом, если нет дождя и сильного ветра – а сегодня, как видите, ясно – где-нибудь сижу на скамейке, над озером. Долго. Бывает, что часов до десяти… – Отлично, – перебил Бердичевский. – Там и встретимся. Назовите какое-нибудь определенное место. Лев Николаевич немного подумал. – Давайте на набережной, близ Ротонды. Чтобы вам легче найти. Вы правда придете? – Можете быть совершенно в этом уверены, – улыбнулся товарищ прокурора. * * * Матвей Бенционович вытер мокрый лоб и схватился за сердце. Тысячу раз права Машенька – нужно делать гимнастику и ездить на велосипеде, как все просвещенные люди, кто печется о телесном здоровье. Ну что это – в тридцать восемь лет уже и брюшко, и одышливость, и ловкости никакой. – Алексей Степаныч, право, поигрались и хватит! – воззвал он к тропическим зарослям, откуда только что донесся шорох быстрых необутых ног. – Это же я, Бердичевский, вы отлично меня знаете! Прибыл к вам от владыки Митрофания! Игра то ли в прятки, то ли в догонялки, а вернее в то и в другое сразу длилась уже порядком, и товарищ прокурора совсем выбился из сил. Донат Саввич Коровин остался у входа в оранжерею. Покуривая сигарку, с интересом наблюдал за маневрами обеих сторон. Самого Ленточкина Матвей Бенционович еще не видел, но мальчишка точно был здесь – раза два из-за широких глянцевых листьев мелькнуло голое плечо. – Ничего, он сейчас выдохнется, – сказал доктор. – Слабеет день ото дня. Неделю назад, когда надо было осмотр делать, санитары за ним по полчаса гонялись, даже с пальм снимали. Третьего дня хватило пятнадцати минут. Вчера десяти. Плохо. Мог бы и мне санитаров одолжить, сердито подумал чиновник. Демонстрирует, что для мирового светила губернские власти не указ. Тоже, как настоятель, на тон письма обиделся. Однако, в отличие от архимандрита, доктор Бердичевскому скорее нравился. Спокойный, деловитый, слегка насмешливый, без вызова. Выслушав следователя, разумно предложил: “Сначала посмотрите на вашего Ленточкина, а после вернемся сюда и побеседуем”. Но, как уже было сказано, посмотреть на Алексея Степановича оказалось совсем непросто. Еще через несколько минут удалось загнать дикого обитателя джунглей в угол, и вот, наконец, беготня завершилась. Из-за пышного куста, усеянного противоестественно-синими цветами (дальше была уже только стеклянная стенка), высовывалась кудрявая голова с испуганно вытаращенными голубыми глазами. Мальчишка очень осунулся и растерял весь свой румянец, отметил Матвей Бенционович, а волосы спутались, обвисли. – Не надо, – плачущим голосом сказал Алеша. – Я скоро на небу улечу. За мною Он придет и заберет. Потерпите. По совету Доната Саввича чиновник ближе к больному подбираться не стал, чтобы не доводить до приступа. Остановился, развел руками и начал как можно мягче: – Алексей Степаныч, я перечел ваше последнее письмо, где вы писали про магическое заклинание и про домик бакенщика. Помните ли вы, что там произошло, в доме? Сзади хмыкнул Коровин: – Экий вы быстрый. Сейчас он вам прямо так и расскажет. – Не ходи туда, – тоненьким голоском сказал вдруг Алеша Бердичевскому. – Пропадешь. Доктор подошел, встал рядом с товарищем прокурора. – Пардон, – шепнул он. – Я был неправ. Вы на него действуете каким-то особенным образом. Ободренный успехом, Матвей Бенционович сделал полшажочка вперед. – Алексей Степаныч, милый вы мой, владыка из-за вас сон и покой потерял. Не может себе простить, что прислал вас сюда. Поедемте к нему, а? Он наказал мне без вас не возвращаться. Поедем? – Поедем, – пробормотал Алеша. – И о той ночи поговорим? – Поговорим. Бердичевский торжествующе оглянулся на врача: каково? Тот озабоченно хмурился. – С вами, верно, там что-то невероятное случилось? – тихонечко, как рыбак леску, вытягивал свою линию Матвей Бенционович. – Случилось. – К вам явился Василиск? – Василиск. – И вас чем-то напугал? – Напугал. Доктор отодвинул следователя в сторону. – Да погодите вы. Он же просто повторяет за вами последнее слово, разве вы не видите? Это у него в последние три дня развилось. Речитативная обсессия. Не может концентрировать внимание более чем на минуту. Он вас не слышит. – Алексей Степаныч, вы меня слышите? – спросил товарищ прокурора. – Слышите, – повторил Ленточкин, и стало ясно, что Донат Саввич, к сожалению, прав. Матвей Бенционович разочарованно вздохнул. – Что с ним будет? – Неделя, много две, и… – Доктор красноречиво покачал головой. – Если, конечно, не произойдет чуда. |