Книга Красная лилия, страница 78 – Нора Робертс

Неуклюже, еле удерживая плачущего, извивающегося ребенка, она вскарабкалась на стул, улыбнулась и накинула петлю себе на шею. И, тихо напевая, надела маленькую петлю на детскую шейку.

Теперь мы вместе.

Двери из соседней комнаты распахнулись, хлынул свет. Она повернула голову и оскалилась, как тигрица, защищающая своего тигренка.

Заспанная няня взвизгнула, вскинула руки, увидев женщину в грязной белой ночной рубашке и ребенка с петлей на шее в ее руках, визжащего от страха и голода.

—Он мой!

Няня бросилась к женщине, но она успела оттолкнуть ногами стул. Крики утонули в ледяном мраке.

Хейли сидела на полу бывшей детской в объятиях Харпера и рыдала.

Она дрожала от холода, хотя ее ноги закутали одеялом, а Митчелл развел огонь в камине гостиной.

—Она хотела его убить... Она собиралась убить ребенка! Боже мой, боже, она собиралась повесить собственное дитя...

—Чтобы сохранить его для себя. — Розалинд стояла перед камином, глядя на огонь. — Это больше чем безумие.

—Если бы няня в тот момент не вошла, если бы не услышала его плач и не вошла так быстро, Амелия его бы убила.

—Эгоистка.

—Я понимаю, понимаю... — Хейли начала растирать плечи. — Но она не хотела причинить ему вред. Она верила, что они будут вместе, будут счастливы... Господи, она была сломлена, безумна... А потом, когда снова потеряла сына... — Хейли покачала головой. — Она все еще ждет его. Думаю, она видит его в каждом ребенке, который появляется в Харпер-хаусе.

—Что-то вроде ада для безумцев? — предположила Стелла.

Хейли подумала, что никогда не забудет пережитое. Никогда.

—Няня. Она спасла ребенка.

—Мне не удалось установить ее имя, — сказал Митч. — В его детстве в доме сменилась не одна няня, но твое видение указывает на девушку по имени Элис Джеймсон, что совпадает с письмом Мэри Хейверз кузине Лусилл. Элис покинула Харпер-хаус в феврале тысяча восемьсот девяносто третьего, и дальше ее следы теряются.

—Они уволили ее. — Стелла закрыла глаза. — Выгнали. Может, заплатили или, скорее всего, пригрозили.

—Наверное, и то и другое, — Логан сжал кулаки.

—Я потяну за эту ниточку, постараюсь разыскать потомков Элис, — пообещал Митч, и Розалинд повернулась к нему с улыбкой.

—Спасибо. Без нее на свете не было бы ни меня, ни моих сыновей.

—Не этого Амелия хотела от нас, — прошептала Хейли. — Или не только этого. Она не знает, где находится. Где она похоронена. Что они с ней сделали. Она не сможет успокоиться, смириться... что угодно... пока мы не найдем ее.

—Как? — вскинула руки Стелла.

Розалинд обвела взглядом присутствующих.

—У меня есть идея. Идея, которая расколет нашу команду примерно пополам.

—Зачем? — возразил Харпер. — Чтобы Хейли снова увидела, как она вешает своего ребенка?

—Чтобы она или кто-то из нас увидел, что было дальше. Я надеюсь. Под «нами» я подразумеваю себя, Хейли и Стеллу.

Впервые с того момента, как компания отправилась наверх, Харпер выпустил руку Хейли и вскочил с дивана.

—Чертовски глупая идея!

—Харпер, не смей разговаривать со мной таким тоном.

—Не могу иначе, когда моя мать сходит с ума. Ты видела, что произошло там, наверху? Видела, как Хейли шла из бального зала к старой детской? Как она говорила, когда наблюдала за происходящим и почти в нем участвовала?

—Видела. И поэтому нам пришлось вернуться сюда.

—Роз, я солидарен с Харпером, — Логан все еще стоял со сжатыми кулаками. — Я не смогу сидеть здесь, пока три женщины будут там наверху одни! И мне плевать, если это мужской шовинизм.

—Ничего другого я и не ожидала. Митч?

Он не шелохнулся, хмуро глядя на жену.

—Похоже, ты снова меня удивишь.

Харпер резко развернулся к Митчеллу:

—Неужели вы с ней согласитесь?!

—Да, черт побери! Харпер, мне тоже это не нравится, но я понимаю, чего Роз хочет и почему. И прежде чем отрывать мне голову, подумай. Они все равно это сделают, когда нас не будет рядом.

—А как насчет установки держаться вместе?

—Мужчина использовал Амелию, дурно с ней обошелся, украл ее ребенка, отбросил. Она снова взялась за меня и Стеллу. Вам она не поверит. Может, мы убедим ее довериться нам.

—А может, она сбросит вас с веранды третьего этажа.

—Харпер, — Роз подошла к сыну и холодно улыбнулась. — Если кого-нибудь и вышвырнут из этого дома, то это будем не мы. Клянусь! Я больше не могу ей сочувствовать. Ты, Хейли, еще можешь. Прекрасно. Может, это наше преимущество. Но моя жалость исчерпана. Я не могу простить то, что она попыталась сделать. Я выгоню ее из своего дома. Хейли, ты сможешь подняться в детскую?

—Да. Я хочу с этим покончить. Пока это не закончится, у меня не будет ни одной спокойной минуты.

—Ты просишь, чтобы я подверг тебя риску.

—Нет, Харпер. Я прошу верить в меня.

—Мы как в кино, когда глупенькая полуголая блондинка спускается в подвал, услышав шум, хотя всем известно, что в окрестностях бродит маньяк-убийца.

Розалинд рассмеялась.

—Хейли, мы не глупенькие.

—И среди нас нет ни одной блондинки, — добавила Стелла. — Готовы?

Женщины взялись за руки и по коридору третьего этажа направились к бывшей детской.

—У нас проблема. — Собственный голос показался Хейли слишком писклявым. — Если она не знает, что с ней случилось, как узнаем мы?

—Не все сразу. — Роз стиснула руку Хейли. — Как ты?

—Сердце словно с цепи сорвалось. Роз, когда все закончится, мы откроем эту комнату? Можно сделать в ней, ну, я не знаю, игровую? Побольше света и красок...

—Отличная мысль.

—Пришли, — объявила Стелла, и они вместе вошли в бывшую детскую.

—Хейли, как здесь было раньше? — спросила Роз.

—Хм-м... Колыбель стояла вон там. У стены. Свет был притушен. Газовые рожки... Кресло-качалка в углу и еще стул с прямой спинкой, на который она... вон там. Здесь полки с игрушками и книжками. И...

Ее голова резко откинулась, глаза закатились, ноги подкосились. Хейли начала задыхаться.

Сквозь шум бури в ушах она слышала, как Роз зовет ее, но лишь дико затрясла головой.

—Подождите, подождите. Боже, как жжет! Ребенок кричит. И няня, и горничная... Не отпускайте меня...

—Мы тебя вытащим, — отозвалась Роз.

—Нет, нет. Просто не отпускайте. Она умирает... это ужасно... и она в бешенстве. — Голова Хейли упала на плечо Роз. — Темно. Там темно, где она. Где она была. Ни света, ни воздуха, ни надежды. Она его потеряла. Его снова забрали, и теперь она одна.