Онлайн книга «Твоя жена Пенелопа»
|
Боже, как звучит смешно… Духовное единение! С этим Витей, что ли, духовное единение?! Ладно, поживем – увидим… Кто его знает, может, и возникнет? Чего заранее впадать в панику. * * * Витя свое слово сдержал. Окликнул ее, когда она вышла из дверей офиса – Нина его и не узнала сразу. Красавец, мать твою! Принаряженный, в костюме и галстуке! И выражение лица немного торжественное, хотя, надо признать, к костюму и галстуку эта торжественность – перебор… Нелепо выглядит, будто вот-вот под венец. Как бы сказала мама – не пришей кобыле хвост. – Здравствуй, Нин! А я машину наконец из ремонта забрал! Прошу! Распахнул дверцу старенького «Ситроена», поддержал Нину под локоток, помогая усесться на переднее сиденье. Девчонки стояли в сторонке неприкаянной троицей, и Витя махнул им рукой – привет, мол! Но подвезти не предложил, быстро рванул с места. – Сейчас поужинаем где-нибудь, а потом… Знаешь, куда я билеты взял? Ни в жизнь не догадаешься! – В театр? – Не-а. – В оперетту? – Не-а! – В цирк, что ли? – Обижаешь, Нин… Мы знаешь куда сегодня пойдем? В консерваторию, во! На эту, как ее… Фортепианную музыку. Мне в кассе сказали, сегодня какой-то особенный концерт… – Да? И чей же? – А я не помню… Да ты сама глянь, билеты там, в бардачке! Ты была когда-нибудь в консерватории, Нин? – Нет, не была. – И я… Видишь, там написано – концерт фортепианной музыки. В программе… Дай мне, я сам посмотрю… Ого! В программе – Бах, Лист, Дебюсси! А исполнитель – Эдуард Кунц. Наверное, звезда какая-нибудь, я ведь в этом деле профан… – Аналогично, Вить. И я в этом деле профан. Может, в таком случае не стоило и на билеты тратиться? – Да ну, брось! Что мы, хуже всех, что ли? Пойдем, послушаем, приобщимся к высокому. Я вон даже костюм надел для солидности… Нина вздохнула, отвернулась к окну. На душе опять стало муторно, забряцало молоточками раздражение в районе солнечного сплетения. Надо же, костюм он надел… К высокому решил приобщиться. За девушкой он ухаживает – не абы как, в консерваторию пригласил. Карету нам, карету. Шубу под ноги в грязь, морду всмятку. Нет, он в самом деле такая святая простота или придуривается? За ужином Нина выпила два бокала вина, чтобы снять напряжение. И сразу легче стало, будто отгородилась хмельным облаком и от Вити, и от консерватории. А ничего, даже весело… Фортепианная музыка, говоришь? А и ладно! А подать сюда фортепианную музыку Дебюсси в исполнении Эдуарда Кунца! И впрямь, что мы, хуже всех, что ли? Если честно, она даже не знала, где в городе размещается консерватория. Оказалось – в самом центре, но здание какое-то неказистое, старое, облезлое, оштукатуренное. Правда, фасад приличный, с колоннами, с двустворчатой арочной дверью. И внутри ничего, тоже весьма торжественно смотрится. Люстра в фойе хрустальная, на лестницах вытертые временем красные ковровые дорожки. В гардеробе строгая, ужасно вежливая старушка приняла у них куртки, выдала один номерок на двоих. Из распахнутых дверей концертного зала выносились в фойе разрозненные обрывки музыки, будто короткие вскрики. Будто обещали впереди что-то такое, такое… Нину вдруг охватило волнение – побежали мурашки по спине, по затылку. И мигом отхлынуло напряжение, и раздражение на несуразного Витю… И душа на вдохе как искру высекла – озарилась непонятной радостью сопричастности, предвкушением незнакомого, ранее отвергаемого удовольствия… – Ниночка, боже мой… Неужели это ты, Ниночка? Знакомый голос толкнулся в спину насмешливостью, как острием ножа. Казалось, до самого сердца достал, уколол неожиданностью. Нина помедлила, развернулась неуклюже – да, так и есть… Лариса Борисовна. – Здравствуй, Ниночка! Ах, какое щебечущее удивление в голосе! Ах, бровки вверх! Вроде того – как же, каким странным ветром тебя, девушку-простушку, сюда занесло? Лицо, как всегда, держится на вежливой полуулыбке, а из глаз издевательская насмешка так и прет! Впрочем, форма у этого издевательства на первый взгляд вполне приличная, завуалированная флером приветливости. Но она-то знает, ее формой не обманешь… – Добрый вечер, Лариса Борисовна. Рада вас видеть. Голос прозвучал хрипло, немного растерянно. Никогда она не умела совладать с собой под прицелом этой насмешливости. Ежилась, кукожилась, боролась с желанием втянуть голову в плечи. И сейчас – надо бы еще что-то сказать, но будто онемение напало. А Лариса Борисовна уже скользнула беглым взглядом по Вите, радостно приподняла бровь, обозначив таким образом вопрос – опять же ядовито-насмешливый. Наверное, надо было представить ей Витю. Но Нина отчего-то не смогла. Стояла молча, сжав зубы. – А что ты… – и снова короткий взгляд в сторону Вити, – что вы здесь делаете, Ниночка? – Да в принципе то же, что и все… – неловко пожала она плечами. – Вот, на концерт пришли. – Ах, кто бы мог подумать!.. Боже, как романтично! С кавалером – на Дебюсси… А я и предположить не могла, что ты у нас тайная любительница классической музыки, Ниночка! Нет, это надо Леве рассказать… – вытянув шею, Лариса Борисовна всмотрелась куда-то поверх голов, потом добавила тихо, будто с трудом сдерживая смех, но с легкой досадой: – Жаль, он в буфете застрял… А вот это уже перебор, дорогая Лариса Борисовна. Перебор с убийственной насмешливостью. Неужели она не догадывается, как ей сейчас больно? Как плохо? Сглотнув ком в горле, Нина ухватилась за Витин локоть, потащила его прочь. Невежливо получилось, пусть. Витя глянул на нее, недоумевая, но подчинился беспрекословно. – Погоди, Ниночка… – прозвучало сзади ласковой удавкой. – Погоди секунду, всего на пару слов. Лариса Борисовна нежно подхватила ее под локоток, и – шепоток в ухо, ласковый, опять же насмешливый: – Я относительно твоего кавалера… Это именно то, что тебе нужно, Ниночка. Именно то… – Вы хотите сказать, по Сеньке шапка, да? – хохотнула грубовато Нина, глянув ей в глаза. – Ну… – развела руками Лариса Борисовна, по-прежнему улыбаясь. – Ты как угодно можешь это назвать… Если тебе так удобнее. Только не обижайся, пожалуйста. Я правда рада за тебя. Всякому в этой жизни свое место предназначено. – Ага. И каждой твари по паре. Я в курсе, Лариса Борисовна. Всего вам доброго, прощайте. – Прощай, милая… Счастья тебе! – Кто это, Нин? – осторожно спросил Витя, когда отошли от Ларисы Борисовны на безопасное расстояние, в другой конец большого фойе. – Никто. Знакомая одна. – А чего ты побледнела так? Из-за нее, да? И рука вон дрожит… Хочешь, в буфет пойдем, шампанского выпьем? Я слышал, в таких местах принято пить шампанское… |