Онлайн книга «Влюбленный Дед Мороз»
|
Лилия обернулась и посмотрела на орхидею. Потом на часы. Потом снова в коридор и снова на орхидею. На часах было половина двенадцатого. Лилия вернулась к столу, вытащила веточку и торопливо приколола ее к платью. * * * — Ну, предположим, — неохотно согласился Петров, тщательно изучив Катин паспорт и небрежно перелистав прошлогодний школьный альбом с фотографиями выпускников и учителей. — Предположим, вы оба действительно работаете в одной — школе… — Не просто в одной — школе, — многозначительно добавил Олег, — мы оба ведем уроки в 7-м «Б», где учится Дмитрий Соболев, и оба знакомы с его матерью Ниной Соболевой. А Катя… то есть Екатерина Сергеевна, еще и является классным руководителем Дмитрия. Петров перевел взгляд на Катю. Та энергично закивала. — То есть Нина Соболева также могла бы подтвердить вашу личность… — О да, разумеется, она подтвердит! Петров насупился. — А может, Нина Соболева не только подруга Екатерины Сергеевны, но и ваша? — Да вы… как вы могли такое?! — возмутилась Катя. — Э, гражданка, в жизни всякое бывает… Олег за неимением указки стукнул ладонью по столу. Петров и Катя разом замолчали и выжидающе уставились на него. — Почему бы вам не спросить об этом у самой Нины? В интересах следствия, а? — Ну, если в интересах следствия, — многозначительно кивнул Петров и обратился к Кате: — Ладно, звоните ей, пусть приезжает! — Да звонила уже, она не берет трубку… Должно быть, поехала с отцом в Клуб. — С отцом? — напрягся Петров. — А он что, жив еще? — Живее нас с вами, — уверил его Олег. — С чего бы ему умирать? У него работа не такая нервная, как у нас. Рисует себе картины, радуется жизни! — Художник… Да, похоже, все сходится. — Послушайте, — нетерпеливо продолжал Олег. — До полуночи осталось два часа. Ваша смена уже закончилась. Почему бы нам всем вместе не поехать в Клуб, не повидать там Нину и не выпить за Новый год и благополучное завершение всей этой нелепой истории… а возможно, и за начало новой. Или вас, старший лейтенант, очень ждут дома? — Никто меня не ждет, — горько усмехнувшись, отозвался Петров. — Жены у меня нет, детей тоже… Или все-таки есть? При этих словах лицо его просветлело, и он с надеждой посмотрел на Олега. — Очень может быть, — дипломатично отозвался Олег, переглянувшись с Катей. — Ну что, поехали? Катя покажет дорогу. — Здесь неподалеку, как раз успеем к праздничному столу, — радостно подтвердила Катя. — Лилия, хозяйка Клуба, обещала, что будет поросенок с хреном, заливная осетрина и домашние пироги. Ну и оливье, и селедка под шубой, разумеется! Петров непроизвольно облизнул губы и потянулся за своей курткой. * * * — Блин! — по-детски выругался Петров, когда они в третий раз застряли в пробке. — Надо было не слушать вас, а пробираться дворами! — Ну извините, — пожала плечами Катя. — Я тут всегда пешком хожу! — К тому же во дворах тоже можно застрять, там сугробы, — добавил Олег. Они с Катей заняли заднее сиденье личной «Тойоты» Петрова. На переднем же пассажирском сиденье стояла большая коробка в подарочной упаковке. Коробка принадлежала Петрову. Он притащил ее из «Пассажа», куда заходил по дороге. Пока Петров пропадал в «Пассаже», Олег, воспользовавшись случаем, взял Катину руку и с искренним, неподдельным чувством сказал: — Катя, что бы я без тебя делал! Катя в ответ быстро сжала его пальцы и отвернулась к окну, чтобы скрыть от него просиявшее лицо. — Катя… «Не буду поворачиваться, — решила Катя. — Пусть немного помучается — это ему полезно». К несчастью, очень быстро, почти бегом, к машине вернулся Петров. Сопя и шумно отдуваясь, он водрузил коробку на переднее сиденье и снова вылез из машины, чтобы перекинуться словом с гаишником, желавшим оштрафовать его за неправильную парковку. — Это надолго, — заметил Олег, осторожно обнимая Катю за плечи. «Ну, еще немного, — подумала Катя. — Еще немного выдержать характер. Пусть не думает, что я об этом только и мечтала… все эти дни». Но Олег ошибся. Петров помахал перед носом у гаишника своим красным удостоверением, и тот, сконфузившись, отступил. — Все, — сказал Петров. — Едем. Однако это оказалось проще сказать, чем сделать. Только что относительно свободная часть проспекта намертво стала в полукилометровой очереди перед перекрестком. — Блин, — сказал Петров, — надо было взять с собой «мигалку»! Катя с Олегом не отозвались. Олег нисколько не возражал против случайной задержки. И Катя, судя по тому, что она не убрала его руки с плеча, тоже. Петров же, наоборот, нервничал — ругался вполголоса, звонил кому-то по служебному телефону, выяснял дорожную обстановку. Потом достал подробную карту района и принялся ее изучать. — Если мы свернем здесь во двор, — бормотал он себе под нос, — то выедем из него в переулок. Там, правда, дорожные работы и въезд запрещен, но мы проедем. А потом вот сюда… — Рискованно, — возразил Олег, — у вашей «Тойоты» низкий клиренс, а в этом переулке по случаю ремонта могут быть разные там неровности дороги… Не только ямы, но и выступы. — Есть другие варианты? — Петров повернулся к Кате. Та пожала плечами: — Я знаю только эту дорогу. — Похоже, кроме меня, никто никуда не спешит, — с горьким сарказмом произнес старший лейтенант. — Никому не надо устанавливать личность, никто не помнит про Новый год… Кате даже стало его жалко. Она нагнулась вперед и легонько тронула его за плечо: — Не волнуйтесь, мы приедем вовремя. Все будет хорошо. В подтверждение ее слов поток машин тронулся, и Петров поспешно повернул ключ. Катю качнуло назад. Олег снова обнял ее и крепко прижал к себе. * * * Олег был переполнен чувством благодарности к Петрову. Тот взял его в салоне сотовой связи на глазах у изумленного продавца, отволок с заломленными руками на глазах у любопытных прохожих в полицейскую машину, едва не свел его с ума трехчасовым допросом по поводу того, куда Скальпель девал свой скальпель… Олегу даже стало казаться, что он проваливается в какую-то бездонную черную яму, откуда нет выхода. А главное — он напрочь забыл, что шесть часов подряд не вспоминал о теореме Ферма. Жизнь повернулась к нему неведомой и неприглядной стороной — должно быть, для того, чтобы он очнулся и понял наконец, как бездарно и бессмысленно жил раньше. Как не умел ценить того, что было дано и что предлагалось, — молодость, свободу, любовь женщины. Как почти двадцать лет из своих тридцати четырех гнался за химерой, за призраком, который заслонял ему все, который был его единственной целью, единственной настоящей радостью и страданием. |