Книга Дочь пирата, страница 70 – Гэлен Фоули

— Впусти меня!

— Ты победил, Дариус. Я больше не хочу тебя видеть! Просто уйди!

Серафина устала от его власти над ней, устала от власти его чар.

Дверь задергалась.

— Ты не покинешь меня, Серафина!

— Не сомневайся, одна я здесь не останусь!

— Никто никуда не поедет.

— Ложь! — выкрикнула она. На миг воцарилась тишина.

— Серафина, открой эту чертову дверь, — негромко попросил он. — Я хочу тебя видеть. Бросив на дверь еще один свирепый взгляд, она продолжала запихивать платья во второй сундук.

— Детские игры, — насмешливо произнес из-за двери Дариус, а затем Серафина услышала его тяжелую удаляющуюся поступь.

Итак, он ушел. «Сбежал, как всегда, — с горечью подумала она. — Дариус так легко сдается…»

Убеждая себя в своей правоте, Серафина мрачно собирала веши, как вдруг дверная ручка щелкнула.

Она оглянулась, и глаза ее расширились от ужаса: ручка щелкнула еще раз и тихо повернулась.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Дариус, вертя в ловких пальцах женскую шпильку. Самодовольная усмешка играла на его губах.

— Ай-ай-ай, — пробормотал он, прищелкнув языком. Серафина настороженно повернулась к нему, держа перед собой, как щит, сложенную сорочку.

Дариус захлопнул за собой дверь. Принцесса поморщилась от грохота. Дариус медленно направился к ней.

— Ты — моя жена! — твердо сказал он, приближаясь. — Ты никуда не поедешь без моего согласия, и больше не станешь запирать от меня дверь.

— Ты — мой муж, — отозвалась Серафина. — Так веди себя соответственно.

Ответив ей натянутой насмешливой улыбкой, Дариус перевел взгляд на набитые сундуки.

— Куда это ты собираешься?

— Я выплакала все слезы по тебе, Дариус Сантьяго. — Избегая его взгляда, Серафина вновь повернулась к сундуку. — Я знаю, у тебя душа горит и ноги чешутся сбежать подальше. Так убирайся! Я сожалею, что вмешивалась в твою жизнь.

— Сожалеешь? — Дариус поднял брови.

— Да, — бросила Серафина. — Я вела себя как избалованная эгоистка, когда подстроила наш брак. Мне очень жаль. Я верила, что поступаю правильно, но я совершила ошибку. Я думала, что смогу помочь тебе, но пытаться проникнуть в твою душу — дело пустое. Ты не уступишь ни дюйма. Щеки его вспыхнули.

— Не уступлю? Я рисковал жизнью ради тебя!

— Я никогда этого не хотела! — Серафина швырнула в сундук груду чулок и круто обернулась к нему. — О, конечно, ты ссылаешься на свои геройские подвиги, не так ли?! Но признайся, Дариус, именно я взяла на себя весь риск… настоящий риск, который и стоит принимать во внимание! Я все отдала тебе: тело, душу и сердце! Я отношусь к тебе гораздо серьезнее, чем ты ко мне. И я не знаю, что еще сделать, чтобы ты перестал бояться.

Вид у него был ошеломленный.

Серафина тяжело вздохнула и прижала пальцы к вискам.

— Я больше не хочу заставлять тебя мучиться. Здесь ты сходишь с ума. Я не хочу видеть, как ты несчастен, и знать, что я тому причиной. Все, о чем я мечтала и мечтаю, это дать тебе то, что хочешь ты. Мне ясно одно: ты способен думать только о своей драгоценной свободе. Так уезжай. Дариус! Ты мне ничего не должен. Тебя здесь удерживает лишь чувство чести, и я не стану использовать его против тебя. Я проживу одна. — Серафина отвернулась и, поникнув, в отчаянии уставилась на сундук.

Она ощущала спиной жгучий взгляд Дариуса, его напряжение.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — хрипло прошептал он.

Но когда изумленная Серафина взглянула на него, ранимость, которую она услышала в его голосе, исчезла, словно он тут же постарался скрыть ее.

— Ты не можешь уехать. Я нужен тебе, — дерзко произнес Дариус. — Что ты будешь делать без меня? Куда отправишься?

— Вернусь к родителям. Есть и другие люди, полагаю, привязанные ко мне. — Я привязан к тебе, черт побери! Неужели ты, стоя здесь передо мной, не видишь… Зачем бы я тогда был здесь!.. Я тебя люблю!

Скрестив руки, Серафина повернулась к нему лицом.

— Это заявление стоит внимания.

— Я люблю тебя, — повторил Дариус.

— То, что ты ко мне испытываешь, Дариус, не любовь. Это игра вроде шахмат, где ты шахматист, а я маленькая пешка, которую ты двигаешь по доске…

— Как ты можешь такое говорить? — Дариус вспыхнул от гнева. В глазах заметалась паника. — Почему, ты думаешь, я отправился в Милан…

— Потому что ты скорее умрешь, чем рискнешь открыть мне душу. Если бы ты в самом деле был привязан ко мне, ты бы рассказал мне правду… хоть один раз.

— Ты хочешь правды? Думаешь, это сделает тебя счастливой? Отлично. Придвинь свой стул, принцесса! Я расскажу тебе, моя дорогая, частицу правды. Но не вини меня потом, что я развеял твои иллюзии.

Серафина помедлила, удивленная тем, что он пошел ей навстречу.

— Присаживайся, — резко сказал Дариус. Серафина села на стул у туалетного столика. Дариус заметался по комнате.

— Итак, ты хочешь правды? Ладно. Не все ли равно? Мне нечего терять, — пробормотал он себе под нос, бросив на нее яростный взгляд. Затем, ткнув в жену пальцем, продолжал: — Во-первых, выбрось из головы идиотскую мысль о том, что война разразилась по твоей вине и у тебя на руках чья-то кровь. Это все чушь! Виноват в ней Наполеон, а не ты! Понятно? Ты всего лишь молодая девушка, а он тиран. Он агрессор, и единственная польза от моей неудачи в Милане — та, что мне удалось получить жизненно важные сведения о военных планах Наполеона. Французы не могут начать полномасштабную атаку на нас, пока верховный адмирал Испании Вилльнев не уничтожит английский флагманский корабль. Тебе еще удастся получить своего героя — победителя драконов в лице Горацио Нельсона. А не в моем.

— Это утешительное известие, — тихо отозвалась она. — Жаль, что ты не рассказал мне об этом неделю назад. Я не мучила бы себя так.

— О, я еще только начал. Что касается славного Анатоля, то, вернувшись в Россию, он окажется под арестом по обвинению в государственной измене и… убийстве первой жены.

Принцесса широко открыла глаза:

— Княгини Маргариты? Дариус кивнул.

— Однажды среди зимы Анатоль выгнал ее ночью из дома и запер двери… в наказание за то, что в его отсутствие она дала крепостным один день отдыха. Приехав домой, князь узнал об этом, избил жену за «превышение власти» и выкинул ее на снег. Маргарита умерла от холода… На ней была лишь ночная сорочка…

— Как ужасно! — выдохнула принцесса. — Какой страшный человек! О, Дариус, как он мог так поступить?!

— Уверен, у него были свои резоны, — с горечью отозвался Дариус. — У таких людей они всегда находятся.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше? Это ведь впрямую касалось меня…