Книга Обольстительная леди, страница 83 – Гэлен Фоули

— А кто такой, черт возьми, этот Конрад?

— Главный герой поэмы «Корсар» лорда Байрона.

— Это персонаж той глупой книги о пиратах, которую ты захватила с собой, отправляясь во Францию?

— Она вовсе не глупая, — возразила Джесинда. — Конрад действительно пират, но добрый, а не злой.

— Понятно. А знаешь, когда я влюбился в тебя?

— Нет, но очень хочу узнать, — призналась Джесинда и, затаив дыхание, прижалась щекой к плечу мужа.

Рэкфорд поднес ее руку к своим губам и стал целовать каждый пальчик.

— В тот момент, когда ты залепила Флэрти пощечину.

— В переулке?

Он кивнул, и они рассмеялись.

— Знаешь, как я поразился, увидев царицу Савскую, сидящую за кучей мусора и отбросов! — воскликнул он. — «Мне здесь очень даже удобно», — заявила ты тогда. Я никогда не забуду выражения твоего лица. А потом ты дала Флэрти оплеуху.

— Он это заслужил.

— И я подумал: «Берегись, приятель. Эта девчонка — опасная штучка».

— Опасная штучка? Мне приятно это слышать, — промолвила Джесинда и крепче прижалась к Рэкфорду.

— Хочешь, проведем ночь здесь, на берегу океана, под яркими звездами и луной?

— Но ведь ты, ненасытное животное, не дашь мне спать!

— Должно быть, свежий морской воздух разбудил во мне пирата, — шутливо промолвил он и состроил зверскую физиономию.

Джесинда сделала вид, что обиделась, и Рэкфорд, засмеявшись, навалился на нее и стал целовать в губы.

Закрыв глаза, девушка нежно отвечала на его поцелуи. Но тут до их слуха донесся чей-то голос:

— Лорд Рэкфорд! Вы здесь? Отзовитесь!

— О Боже! — ахнула Джесинда и стала торопливо поправлять на себе одежду.

— Не волнуйся, это, должно быть, дворецкий, он не видит нас в такой темноте, — успокоил жену Рэкфорд и громко крикнул, стараясь, чтобы его голос не заглушал рокот волн: — Мы здесь, мистер Бекет! Что случилось?

— Лорд Труро просит вас явиться к нему, сэр, — сказал дворецкий, подходя ближе. — Пожалуйста, не медлите! Его только что поразил второй удар!

Рэкфорд и Джесинда быстро переглянулись, вскочили на ноги, взяли свою обувь и-поспешили к дому.

— О, мистер Билли, на этот раз ваш отец лишился зрения! — ломая руки, сказал мистер Бекет, когда они поднялись по шаткой лесенке на высокий берег.

— Боже мой, — пробормотал Рэкфорд.

— Мистер Плимптон опасается, что его светлость не доживет до утра. Он хочет видеть вас перед смертью, сэр.

Джесинда бросила на мужа настороженный взгляд.

— Я выслушаю не перебивая все, что он скажет, — пообещал Рэкфорд.

Войдя в дом, они направились в северное крыло, где располагались комнаты хозяев замка. В коридоре они столкнулись с тихо плачущей маркизой, которая только что вышла из спальни мужа. Увидев сына, она бросилась к нему и, обняв его, зарыдала.

— О, Уильям! Неужели он умрет? Мне страшно, я боюсь потерять его!

— Успокойтесь, матушка, — сказал Рэкфорд. — Джесинда, проводи ее светлость в гостиную и дай ей выпить бокал вина. Матушка, прошу вас, возьмите себя в руки. Я сейчас пойду к отцу и справлюсь, как он себя чувствует.

— Пойдемте, леди Труро, — обратилась Джесинда к маркизе и, обняв ее за хрупкие плечи, повела в гостиную.

Собравшись с духом, Рэкфорд вошел в комнату больного.

— Это ты, Уильям? — хрипловатым голосом спросил маркиз.

— Да, отец.

— Подойди ко мне.

Маркиз говорил невнятно, Комок подступил к горлу Рэкфорда. Жалкий вид отца потряс его. Бросив вопросительный взгляд на хирурга, он увидел, что мистер Плимптон уже приготовил инструменты и собирается пустить кровь больному.

— Оставьте нас наедине, — приказал он врачу. Рэкфорд понимал, что отец умирает и ему уже ничто не поможет. Он много раз видел смерть и не мог ошибиться.

Маркиз устремил в пространство невидящий взор своих изумрудных глаз. Они, как всегда, cсветились решимостью.

— Я хочу с глазу на глаз поговорить с сыном, — заявил он.

— Слушаюсь, милорд, — сказал хирург и тихо удалился из комнаты.

— Он ушел? — спросил маркиз.

— Да, — ответил Рэкфорд, присаживаясь на стул, стоявший рядом с кроватью больного.

Труро тяжело дышал.

— Я умираю, Уильям. Рэкфорд не знал, что сказать.

— Береги… мать…

— Хорошо, отец.

— Не позволяй арендаторам обманывать себя. Видит Бог, они привыкли прибегать к разным уловкам и хитростям. Ты слышишь меня?

Хорошо, что отец не видел усмешки, заигравшей на губах Рэкфорда.

— Да, отец.

— А теперь мне нужно серьезно поговорить с тобой. Рэкфорд насторожился, уловив в голосе отца незнакомые нотки.

— Я знаю, что тебе кажется несправедливым мое резкое обращение с тобой, — продолжал маркиз. Он говорил медленно, так, как будто каждое слово стоило ему неимоверных усилий. Рэкфорд затаил дыхание. — Я хочу, чтобы ты знал: я поступал с тобой так, как в свое время поступал со мной мой отец.

Взяв с подноса, стоявшего на столике рядом с кроватью, стакан воды, маркиз сделал несколько глотков.

— Мне не было жалко тебя, потому что в детстве мне приходилось так же несладко, как и тебе. Но поверь, мне не доставляло большого удовольствия мучить тебя. А из тебя, несмотря на жестокое обращение, все же вышел неплохой человек.

Рэкфорд изумленно смотрел на отца, не веря собственным ушам.

— Ты слушаешь меня? Рано или поздно я должен был сказать тебе это.

— Да, отец, понимаю… Труро помолчал.

— Когда ты убежал из дома, в глубине души я радовался, радовался за нас обоих. В детстве я тоже хотел бежать, но так и не отважился на этот шаг. Я послал слуг в погоню за тобой, но в глубине души надеялся, что они тебя не найдут. Ведь понимал, хотя и не желал признаваться себе в этом, что, если ты вернешься, я испорчу тебя и ты превратишься в такое же чудовище, каким стал я сам…

Дыхание маркиза стало прерывистым.

— Вместо этого ты вырос хорошим человеком. Я признаю это. В твои годы я умел лишь одно — подавлять людей, а ты, хотя тебе и пришлось жить в преступном мире, стал созидателем, а не разрушителем. Ты мог бы заставить членов своей банды пресмыкаться перед тобой, но ты сделал так, что они полюбили тебя и стали твоими преданными друзьями. Ты мог бы нещадно эксплуатировать их, обирать и богатеть за их счет, но вместо этого ты кормил их, давал им приют, спасал от гибели, Я горжусь тобой, Уильям.

Встав со стула, Рэкфорд наклонился и обнял исхудавшего отца.