Книга Любовь и честь, страница 52 – Мередит Дьюран

— Я пришла сюда не за тем, чтобы шутить с тобой. Я вообще не знала, что ты здесь. У тебя нет права допрашивать моего управляющего.

— Ох, сколько допросов, — промурлыкал Эдриан. — Чувствуется, ты влюблена в такие дела. Нора, все-таки интересно, что ты себе напридумывала?

У нее пересохло во рту. Она, как глупая девчонка, решила, что его влияние на нее благополучно скажется на их будущем. Ей надо не радоваться своей страсти, а сожалеть о ней, ведь у Эдриана против нее есть только одно оружие — ее собственное вожделение.

— Я хочу... — начала было она, но осеклась и постаралась взять себя в руки, чтобы голос звучал твердо. — Эдриан, я хочу, чтобы ты уважал меня. Мне нужно чувствовать, что я для тебя не только женщина, а личность, что я... — Она вцепилась в складки юбки. Его молчание лишь подчеркнуло, что она говорит глупости.

Не находя слов, Нора в отчаянии покачала головой.

— Продолжай, — спокойно предложил Эдриан.

Нора вдруг вспомнила их разговор на пасеке. Тогда она тоже сомневалась, а он подбадривал. Значит, он неравнодушен к ее мнению? Он ведь не Тоу.

— Я твоя жена и принадлежу тебе, — начала она снова. О Боже, как это странно звучит! — Но себе я тоже принадлежу. И так должно оставаться и дальше. Ты меня понимаешь?

— Думаю, что понимаю, — медленно проговорил он.

Нора сделала глубокий вдох, отчетливо сознавая, что ее следующие слова могут вызвать насмешку.

— Тогда скажи, можешь ли ты... можешь ли ты учитывать мои нужды? Можешь ли... уважать их так же, как собственные?

— Но твои нужды — моя первая забота, — с удивлением отвечал он.

Уловив в этих словах двойной смысл, Нора почувствовала, как у нее оборвалось сердце. Эдриан, всмотревшись в ее лицо, нахмурился, вернулся к столу и взял стопу документов.

— Послушай, — сказал он, снова поворачиваясь к Норе, — вот отчеты об урожае. Количество людей, которых он должен прокормить, списки семей, которым на зимние месяцы может не хватить собственных запасов. Я с твоим управляющим подсчитывал, какая помощь может потребоваться тебе и твоим людям. Я тебе уже говорил, что в Бэддлстоне запасов более чем достаточно.

Нора онемела. Такой мотив не приходил ей в голову. Эдрианом руководила одна только доброта, ибо какое ему может быть дело до благополучия Ходдерби?

«Я так давно люблю тебя», — сказал он.

Она никак не могла справиться с удивлением. Может быть... может быть, он говорил правду?

О Боже, но ведь эти слова очень опасны. Сейчас, когда она их услышала и они глубоко проникли в ее разум, Эдриан в любой момент может уговорить ее забыть то, что он сделал, и верить только словам.

— Это очень щедрое и благородное предложение, — тихо заговорила она. — Но тебе следовало обсудить его со мной, а не с моим управляющим.

Эдриан положил бумаги на стол.

— Я так и собирался сделать. Но прежде чем заговорить об этом, мне хотелось убедиться, что Бэддлстон в состоянии оказать нужную помощь. Не хотелось будить напрасные надежды.

Нора не знала, что сказать, продолжать ли настаивать на своем или перейти к обсуждению этого дела. Вздохнув, она наконец спросила:

— И что ты обнаружил? Можешь ты нам помочь?

— К счастью, да. Будущей зимой никто не умрет от голода.

Радость захлестнула ее. Стиснув зубы, Нора кивнула и, стараясь скрыть свои чувства, отвернулась к окну.

Нежданный подарок судьбы. До этого момента Нора не сознавала, каким тяжелым грузом лежали на ее плечах заботы о последствиях неурожая.

За спиной послышались шаги Эдриана. Он положил руку ей на плечо и слегка стиснул его. Норе показалось, что вокруг ее сердца лопнула скорлупа и оно раскрылось. Она вздрогнула. Именно так она представляла их отношения много лет назад — нежная предусмотрительность, партнерство равных. Ей казалось, что это сон. Да, сон. Эдриан явился сюда, преследуя брата. Этот сон не может кончиться хорошо.

— Нора, я отношусь к тебе с глубоким уважением, — проникновенно заговорил он. — Разве в моем предложении помощи есть неуважение? Твои беды теперь мои.

Какая соблазнительная идея. Нора очень остро чувствовала на своем плече его руку и поняла, как была насторожена, только когда это напряжение спало. Любящий человек действительно может принимать тревоги любимой как свои собственные. Но она просто не может поделиться с ним всеми своими бедами.

— Благополучие моего брата тебя не тревожит, — прошептала она.

Его рука замерла.

— Нужно ли нам снова возвращаться к этому вопросу?

Напрасно он спросил. Неужели Эдриан не понимает, в какое невозможное положение поставил жену, стараясь освободить ее от семейных обязательств?

Нора прикрыла ладонью его руку у себя на плече.

— Где мой кузен Космо? Я как хозяйка очень удивлена, что он не пришел со мной проститься.

— Твой кузен почувствовал необходимость выехать очень рано. Он передает тебе свои наилучшие пожелания.

Нора стряхнула с плеча его руку и резко обернулась. Эдриан стоял так близко, что их тела соприкоснулись. Она оказалась в ловушке между подоконником и его торсом. Эдриан не двинулся с места, вынуждая ее задрать подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты хочешь сказать, что приказал ему убираться? — притворно спокойным тоном спросила она. — Да, я вижу, что нам необходимо снова вернуться к вопросу о моей семье. Вопрос не исчезнет только потому, что мы этого хотим.

Эдриан провел пальцем по ее нижней губе, и Нора почувствовала его соленый вкус.

— Значит, ты все-таки этого хочешь? Хорошо, надо же с чего-то начинать.

Она не позволит отвлечь себя ласками.

— Эта земля для меня драгоценна. Эти люди... — Она глубоко вдохнула. — Они ведь все до одного связаны с нашей семьей. Поместьем, которое ты собираешься облагодетельствовать, в отсутствие хозяина управляю я одна. Если я приму твою помощь, то только от имени своего брата.

Глаза Эдриана сузились.

— Ты заговорила о предметах, которые лучше бы обойти молчанием.

— Это предупреждение? — Нора не отводила взгляда и даже не моргала. — Мне следует придержать язык, если мои слова окажутся тебе не по нраву?

Эдриан погладил ее по щеке и, помолчав, сказал:

— Я думал, ты знаешь меня лучше.

— Я верю, что ты заботишься о моем благополучии, но ты не можешь понять, что я дорожу своей честью не меньше, чем ты — своей.

На губах Эдриана промелькнула горькая улыбка.

— Я вижу, что ты совсем меня не понимаешь, ибо сам я считаю, что все эти высокие материи следует оставить тем, у кого нет насущных дел, кому нечем себя занять. Что касается твоего брата, — он презрительно фыркнул, — то о какой чести тут говорить? Мужчина, который вынуждает женщину рисковать вместо себя...