Книга Влюбленный виконт, страница 38 – Эмма Уайлдс

— Вы хотите, чтобы я снова вас взял?

Она посмотрела на него, испуганная и не совсем уверенная, понял ли Люк, что они с мужем никогда не занимались в постели любовными играми. Он продолжал возбуждать ее, медленно растягивая губы в усмешке.

— Простите мою откровенность, но мой статус мальчика-певчего уже давно отменен.

— Это меня не удивляет. Вы не имеете права ни на что, хотя бы отдаленно относящееся к божественным рудам…

Мэдлин могла бы сказать и больше, но он нова пошевелил пальцем и она только быстро втянула в себя воздух и задрожала, при этом ее лицо сильно покраснело.

— О Боже…

— Попросите меня вежливо, и я перестану.

— Люк…

— Достаточно будет простого «пожалуйста».

Он понимал, что она вот-вот кончит.

— Хорошо… да, пожалуйста.

Он угодил ей и с удовлетворением почувствовал, как сжались ее мышцы вокруг его пальцев, когда она достигла оргазма. Он держал ее в этом состоянии долго и томительно, пока она не оттолкнула его руку и не легла, задыхающаяся, дрожащая всем своим роскошным телом.

— Животное, — сказала она коротко.

Он рассмеялся и вытянулся рядом с ней, его плоть опять была в полной готовности.

— Вы меня просили.

— Вероятно, Олти, в ваших развлечениях могут участвовать двое.

Сказав это, Мэдлин стала на колени, откинув волосы назад.

Было приятно видеть удивление в его глазах, потому то его обычная холодная искушенность часто заставляла ее чувствовать себя юной простушкой. Она хорошо понимала, что он может в любое время оказать сопротивление, и с этим ничего не поделаешь, но когда она положила руки ему на плечи и приказала ему лечь навзничь, он подчинился, выразив свое возражение, всего лишь тем, что слегка выгнул брови.

Красоты его тела было достаточно, чтобы она остановилась и восхитилась крепкими очертаниями этого мускулистого торса, длинными ногами, плоским животом и, разумеется, размером его пениса. По натуре она не была дерзкой, но эти постельные схватки с Люком были совершенно новы для нее. Она больше не была покорной женой, узнающей об интимной жизни супругов урывками и по мелочам; она была теперь именно любовницей.

Как ни странно, это вызывало у нее особое ощущение собственной просвещенности и власти. Она сама выбрала все это. И если завтра ей захочется уйти, она уйдет. Он отпустит ее — она это знала, — и может быть, благодаря этому их плавание казалось ей… безопасным.

Оказывается, власть может опьянять.

Она протянула руку и обхватила его напряженный член, удивляясь, что ее испытующие пальцы ощущают удары его пульса.

— Что, если я теперь извинюсь за то, что поступал так деспотически? — спросил Люк сдавленным голосом.

— Вам это не нравится?

Ее пальцы скользнули по напряженной, разгоряченной плоти и сжали ее у основания.

— Мне это очень нравится, но у меня такое ощущение, что вы вознамерились как-то отомстить мне. — Его глаза под тяжелыми веками смотрели настороженно. — А мое положение в данный момент весьма уязвимо.

Он слишком красив, подумала она, со спутанными волосами и патрицианскими чертами лица, не говоря уже о летучей улыбке, которая появлялась редко, разве только он нарочно старался быть очаровательным. Он опирался о ее кружевные подушки и казался более мужественным, чем когда-либо.

— Я не сделаю вам больно, — пообещала она.

Потом наклонила голову. Колина она ублажала ртом всего один раз, и произошло это, когда они уже были женаты больше года; он тогда шепотом попросил ее об этом, чем и потряс до глубины души. Но если она помнила правильно, ему это понравилось до необычайности, и Люк, конечно же, заслуживал того, чтобы ему доставили такое же бесстыдное удовольствие, какое испытала она от манипуляций его пальцев.

Она осторожно лизнула распухший кончик его члена и услышала в ответ довольный стон. Он хрипло прошептал:

— Мэджи…

Его крепкие бедра были напряжены под ее ладонями, и она осторожно двигала языком по его члену, сознавая, что не очень-то умеет делать то, что делает, но с каждым моментом совершенствуясь. Если его прерывистое дыхание о чем-то говорило, то недостаток у нее практики не имел значения.

— Вы… не стоит.

Его пальцы впились ей в волосы, что не соответствовало его словам.

Хотел ли он сказать, что истинная леди не должна так поступать? Может быть, но она обнаружила, что в постели быть леди не значит обладать какими-то реальными преимуществами, а вот делать то, что тебе нравится — и что нравится твоему партнеру, — гораздо приятнее. Например в данный момент Люк находится всецело в ее власти, его шея выгнулась на подушках, грудь часто вздымалась, и было слышно, как из нее с шипением вылетает дыхание.

Как приятно поставить на колени человека с таким необычайным самообладанием, пусть даже только в фигуральном смысле.

— Я почти… почти кончил… перестаньте. — Голос у него звучал отрывисто, но руки настойчиво отвели ее голову вверх, он уложил ее на спину и сказал, блестя главами в свете лампы:

— Дерзкая девчонка.

И поцеловал ее, а потом раздвинул ей ноги коленом да пылко вошел в нее. Она ахнула, но не от боли — скорее от потрясающего ощущения.

— Это не будет длиться долго, — прошептал он ей на ухо.

Дыхание его было горячим, кожа под ее ладонями казалась охваченной огнем.

Соитие было лихорадочным, неистовым, эротически удовлетворяющим и, как он и обещал, кончилось быстро. Оба были настолько возбуждены, что вздохнули от взаимного сильнейшего наслаждения и одновременно содрогнулись, прижавшись друг к другу.

— Я считаю, что вы полностью виноваты в моей юношеской импульсивности, — наконец пробормотал Люк голосом, полным изумления.

Он откинул ей волосы со лба, его улыбка едва мерцала. Жест был нежный и осторожный по контрасту с его настойчивой властностью.

— Вот как? — Она рассмеялась, ей нравилось ощущать его, такого крупного и влажного, и он так распределил свой вес, что не давил на нее. — Не следует ли мне извиниться?

— За то, что вы были так великолепно чувственны и раскованны? Думаю, что нет.

— Вы сами, милорд, были немного беспечны.

Она провела пальцами по его мускулистому плечу.

— Кстати, о беспечности. Я должен идти. — Он повернул голову и посмотрел в окно, где между раздвинутыми занавесями были видны первые бледные красноватые полоски рассвета. — Разрешите мне поправиться: мне следовало уйти часом раньше.

Мэдлин могла бы возразить — ей снова хотелось уснуть в его объятиях, — но он был прав. Тревор вставал довольно рано, а ей нужно поспать хотя бы несколько часов. Ей не хотелось пропускать завтрак с сыном.