Книга Опасный обольститель, страница 14 – Кэрол Мортимер

Женевьева несколько раз видела ее. Это была девушка лет двадцати, довольно хорошенькая. Наверное, она мечтала о предстоящем браке с Уильямом. Ведь он настоящий герцог.

Но девушка и не догадывается, что ждет ее в этом браке. Уильям Форстер станет для юной мечтательной и неопытной девушки настоящим адом. Он так похож на своего отца. Такой же жестокий и порочный, как Джошуа.

Шарлотта вполне может повторить ее собственную судьбу. При этой мысли Женевьева содрогнулась от отвращения. Нет, нельзя допустить, чтобы это юное невинное создание страдало так же, как когда-то она.

— Почему вы молчите? Да, я говорил, что меня утомила ваша пустая болтовня, но не имел в виду, что вы должны вообще замолчать, — сказал Бенедикт.

Заплатив за вход, они прошли в сад через большие ворота и теперь неспешно прогуливались по дорожкам, посыпанным гравием. Сад был ярко освещен фонариками. Все это время Женевьева пребывала в глубокой задумчивости. Бенедикт сгорал от любопытства, гадая, в чем причина ее рассеянности. В сегодняшнем происшествии или в чем-то другом?

Вернувшись к реальности, Женевьева виновато посмотрела на него.

— Господи! Как красиво! — воскликнула она.

Ее глаза заблестели от восторга, когда она огляделась. На деревьях были развешаны разноцветные фонарики, вдали играла музыка и журчали фонтаны. Люди весело смеялись и вполголоса переговаривались.

Бенедикт не случайно пригласил ее сюда после наступления темноты. Он знал, что цветные фонарики вызовут у молодой женщины настоящий восторг. Но теперь, почувствовав сильнейшее возбуждение, причиной которого стал поцелуй, Бенедикт уже не считал посещение сада поздним вечером такой уж хорошей идеей. Среди зарослей и деревьев было множество укромных уголков. Он боялся, что не справится с вожделением и позволит себе что-нибудь лишнее с Женевьевой. Ему не хотелось обманывать доверие этой наивной не по годам женщины. Время от времени в саду тут и там слышались чьи-то сладострастные стоны и нежное воркование. Судя по всему, некоторые парочки воспользовались укромными уголками сада для любовных утех.

Но, похоже, Женевьева ничего не замечала. Она доверчиво взяла его под руку и ласково улыбнулась:

— Боже мой, как красиво! Я всегда знала, что это такое прекрасное место! Но увиденное превзошло все мои ожидания. Давайте пойдем к колоннаде. Я слышала, там такие великолепные фонтаны. И еще я хотела бы послушать уличных музыкантов. А потом…

— Вы опять начинаете болтать, Женевьева, — устало проговорил Бенедикт.

Он был рад, что его друзья Данте и Руперт, которые прошли мимо них, не узнали его. Они были поглощены разговором со своими спутницами и не замечали ничего вокруг. Если бы они увидели его в эту минуту, бог знает, чем мог закончиться этот вечер.

Присутствие Женевьевы кружило ему голову, желание обладать ею становилось нестерпимым. В этот вечер она была особенно хороша. Плащ распахнулся, и он увидел пышную грудь в глубоком вырезе платья. Легкий аромат цветочных духов, исходящий от нее, сводил его с ума.

Больше всего Бенедикту хотелось уединиться с Женевьевой в каком-нибудь укромном уголке сада и повторить поцелуй. Перейти границы, дать наконец выход вожделению. Но он пересилил себя и, отогнав эти мысли, продолжил чинную прогулку по дорожкам.

— Подумать только! Я нахожусь в прекраснейшем саду с самым красивым и обаятельным мужчиной во всей Англии, — восторгалась Женевьева.

Бенедикт посмотрел на нее с легким ироническим прищуром.

— Если надеетесь соблазнить меня с помощью лести, у вас ничего не выйдет, — усмехнувшись, предупредил он. — Однако вы сможете добиться моего расположения, если все же откровенно расскажете, что с вами сегодня произошло.

— Вы такой зануда, Бенедикт, — нахмурилась Женевьева. — Сколько можно к этому возвращаться?

— Да, вы совершенно правы, я ужасный зануда, — со смехом согласился он. — Итак, что произошло с вами сегодня?

— В этом действительно нет ничего интересного, — тяжело вздохнула она.

— Все равно расскажите мне об этом, — не отставал Бенедикт. — И позвольте мне самому решить, интересно это или нет.

Женевьева опять тяжело вздохнула:

— Ну хорошо, я расскажу вам о сегодняшнем происшествии, если вы так настаиваете. Утром ко мне приходил мой пасынок.

— Уильям Форстер? — презрительно прищурившись, уточнил Бенедикт.

— Да.

— И что было дальше?

— Ничего. Просто мы терпеть не можем друг друга. Вот и все, — со вздохом произнесла она.

— Вот и все? Но зачем тогда он к вам приходил? — усмехнулся Бенедикт. Он почувствовал, как задрожала рука Женевьевы. Та самая, которую она якобы прижала дверью.

— По воле случая мы стали родственниками, хотя терпеть друг друга не можем. Я его мачеха.

— Я знаю, что вы его мачеха, Женевьева, — перебил Бенедикт. — Но я также знаю, что Уильям Форстер вовсе не из тех людей, которые наносят визиты вежливости.

Женевьева резко остановилась и недоверчиво взглянула на Бенедикта.

— Вы знакомы с Уильямом Форстером? — спросила она.

— Нет, но наслышан о нем, — поморщился он. — Судя по слухам, он нехороший человек.

Бенедикту вспомнились гнусные истории об Уильяме Форстере, которые рассказывали в фешенебельных лондонских клубах. Говорили, что он — частый гость в самых грязных притонах и захудалых борделях Лондона и любитель гадкого изощренного разврата.

Женевьева немного успокоилась:

— Согласна с вами. Его действительно трудно назвать приятным человеком. Тем не менее мы родственники и не должны опускаться до взаимных оскорблений. Вот почему я ни с кем не хочу обсуждать его недостатки. Кстати, завтра у него помолвка с дочерью графа Рамси. Наверное, об этом напишут во всех лондонских газетах. В следующем месяце они собираются пожениться.

— Интересно, он пригласит вас на свадьбу?

— Боже мой, надеюсь, нет! — Эти слова вырвались у Женевьевы совершенно непроизвольно. Ей сразу стало стыдно за это свое восклицание, щеки залила краска стыда. Она вырвала у Бенедикта руку. Навстречу им шла компания гуляющих, пришлось посторониться, чтобы их пропустить. — Я не то хотела сказать. Уильям пришел ко мне сообщить, что в следующем месяце после его свадьбы я официально становлюсь вдовой герцога.

— Неужели? И это все?

— Конечно. Зачем еще ему было ко мне приходить?

— Не знаю. И надеюсь, вы мне об этом расскажете сами.

Женевьеве не хотелось рассказывать Бенедикту о визите Уильяма Форстера. Воспоминания о тех унижениях и оскорблениях, которые он нанес ей, до сих пор причиняли почти физическую боль. А говорить об этом было еще более невыносимо. Женевьева боялась, что, заговорив об этом с Бенедиктом, она расплачется. А ей не хотелось показывать слабые стороны своего характера этому привлекательному и умному мужчине.