Книга Опасный виконт, страница 38 – Миранда Невилл

Постепенно разговор перешел на первых английских королей, а потом и на ее семью.

— Кажется, я слышал где-то, что ваши предки были норманнами, — сказал он.

— Первые Монтроузы пришли сюда с Вильгельмом Завоевателем. Мои братья названы в честь первых королей: Вильгельма, Вильгельма Руфуса, Генриха Первого и Стефана.

— Вы сократили имена и превратили их в прозвища?

— Знаете, Уилл не возражает, а Стив еще настолько юн, что его и не спрашивают, нравится ли ему его, прозвище. Руфуса можно называть Ру, когда он в хорошем настроении, Но никто не решится обратиться к Генри «Ген» больше одного раза. Уилл заявил, что собирается стать врачом, чтобы научиться выявлять причину самой сильной боли.

Себастьян был очарован членами семьи Монтроуз.

— Наверное, ваш отец гордится своей родословной.

— Не слишком. — Она взяла его под руку, слегка повернулась и насмотрела на него. — Сказать по правде, я думаю, мои родители были довольны, что просто нашли способ, который избавил их от необходимости придумывать детям имена.

Себастьян наклонил голову, так что между их губами оставалось всего несколько дюймов.

— Понимаю, — сказал он серьезно. — Придумать имена шести детям — утомительное занятие.

— Просто изматывающее, — согласилась Диана с улыбкой, которая тут же вызвала у него определенные ощущения в паху.

Несколько секунд они глупо смотрели друг на друга.

— Скажите, Себастьян — ваше фамильное имя? Или вас назвали в честь святого, которого проткнули стрелами?

Они мило болтали к взаимному удовольствию, но стоило Диане затронуть тему его семьи, как Себастьян тут же замкнулся. Он не отказался говорить на эту тему, но его ответ был крайне скуп:

— Меня назвали в честь отца.

— Сколько вам было лет, когда он умер? — не сдавалась Диана.

— Пять.

— Так мало. Вы, должно быть, сильно по нему тосковали.

— Я его практически не знал. — В голосе послышалась горькая нота. — Выдающийся герой войны.

— Его убили на войне? — спросила Диана, предполагая, что отец Себастьяна служил за границей.

— Это была довольно бесславная смерть. Он выпал из окна на Пиккадилли.

В ужасе Диана прижала пальцы к губам.

— Я думала, что о таком можно прочесть только в книгах по истории и происходило это когда-то в Праге. Его кто-то вытолкнул?

— Его не выталкивали, он упал сам. Поспорил, что выпьет бутылку бренди, стоя на подоконнике четвертого этажа. И проиграл.

Минуту Диана не могла поверить в столь бессмысленную смерть. Крепче прижав к себе его руку, она сказала с болью в голосе:

— Страшная история. Какая трагедия для вас и вашей матери.

— Я уже сказал вам, что едва знал его. Он, как выразился Тарквин, был светским папашей. Они оба были такими. Любимцы высшего общества. Себастьян Айверли, майор полка его высочества принца Уэльского, и его красавица жена, леди Коринна. Ни один список приглашенных не был полным, если в него не были включены их имена.

— А ваша мать? Когда она уехала в Италию?

— Довольно скоро.

Не отпуская ее руки, Себастьян немного отстранился и, уже не в первый раз, ушел от разговора о матери. Как наследник такой блестящей пары стал молодым человеком, не способным разборчиво говорить, в поношенной одежде, каким он был совсем недавно? И каков истинный Себастьян Айверли — умница, любитель и знаток книг, скрывшийся от общества в библиотеке либо странным образом ставящий в тупик денди? Диане действительно хотелось это выяснить.

— Достаточно обо мне, — сказал Себастьян, изогнув губы в улыбке, но глаза его при этом не улыбались. — Почему вам с сестрой дали не королевские имена, а имена римских богинь? Разве вы не должны быть Матильдой, как звали первую королеву?

Уловив, что момент для откровений прошел, Диана ответила в аналогичном тоне:

— Я рада, что подобная участь меня миновала. Мин всегда говорила, что не смогла бы жить, назови ее родители Марией Кровавой, но мне кажется, в душе она бы не возражала. Похоже, взглянув на меня в первый раз, папа назвал меня его маленькой богиней. Наверное, потому, что я единственная похожа на него. Все остальные красивы, как мама.

Себастьян резко остановился и повернулся к ней лицом. Порыв ветра прижал полы ее манто к ногам и холодом обдал щиколотки. Она уткнулась в мех лисьего воротника и спрятала руки в такой же муфте. Себастьян, казалось, не чувствовал холода от ветра, который трепал его длинное пальто. Он снял очки, сунул их в карман и пристально посмотрел на нее:

— Вы очень красивая.

Диане стало теплее. Ведь она в первый раз услышала от него комплимент. И произнес он его хриплым голосом, напомнив ей прежнего Айверли.

— Как вы можете это утверждать, ведь вы без очков?

— Они не нужны мне, я хорошо вижу близкие предметы, — тихо сказал он и начал приближаться к ней, пока между ними не осталось несколько дюймов.

Диана смотрела в его глаза — глубокие, серые, — и ей казалось, что она заглядывает в его душу.

— Мне нравится ваш рот, — все так же тихо произнес он.

Сняв перчатку, он провел указательным пальцем по границе верхней губы. Его кожа была теплая и чуть шершавая.

— Совершенная форма. А здесь гладкая и округленная, как спелый фрукт.

Кончик большого пальца коснулся края нижней губы.

Холодный ветер и сырость куда-то исчезли, и показалось, что вернулось лето. На щеке Диана чувствовала его теплое дыхание. Она приоткрыла губы в предвкушении поцелуя.

— Эй! Диана! — послышалось издалека.

Себастьян поднял голову и тихо выругался.

— Не было в истории другого двоюродного брата, который так мешал бы своему кузену, как мой, — сказал он, поворачиваясь и отступая на несколько шагов, теперь их разделяли три фута пространства.

— Ричард Второй мог бы с вами не согласиться, — ответила Диана слегка дрожащим голосом. — Ведь кузен лишил его трона.

— Сейчас не тот момент, чтобы демонстрировать знание английской истории, — произнес Себастьян в раздражении, которое испытывала и она.

— Почему бы и нет? Блейк в любую секунду может появиться здесь, и я не думаю, что мы сможем вернуться к нашему разговору.

Себастьян что-то невнятно пробормотал, но в данных обстоятельствах это было простительно и даже доставило удовольствие Диане.

— Якова Второго тоже свергли, — заметила она.

— Его зять.

— Да, это так. А что произошло с Эдуардом Вторым?

Себастьян достал из кармана очки и надел их.

— Не помню, да мне это совершенно неинтересно.