Книга Только моя, страница 22 – Элизабет Лоуэлл

Разрумянившись, Джессика закрыла рот руками, однако не смогла удержаться от фырканья. Ее смех заразил и Вулфа. Вскоре Джессика настолько обессилела от смеха, что вынуждена была опереться о дверцу шкафа.

Вулф едва ли уступал в этом Джессике. Прошло много лет с того времени, когда он дразнил Джессику и они оба смеялись до изнеможения. Он и не подозревал до нынешнего момента, насколько беднее стала без этого жизнь

— Я соскучился по тебе, — признался он.

— Не больше, чем я по тебе

— Это правда?

— Истинная правда, — сказала она, вытирая слезы смеха. — Когда ты со мной, я никогда не слышу ветра

— Несколько странная причина для того, чтобы скучать по человеку.

— Эльфы вообще странные существа

Вулф посмотрел на распахнутые дверцы шкафчиков.

— Да, это так. А что ты ищешь в шкафах, эльф?

— Я искала кофейник.

— Он на плите.

Джессика выпрямилась и уставилась на пузатую плиту Она не увидела на ней ничего, кроме видавшего виды сосуда, напоминавшего высокий, узкий горшок. Он был шире у основания, со светлым ободком по верхнему краю Сверху находилась крышка с проволочной ручкой.

— Кофейник на плите, — повторила она нейтральным голосом.

— Гм-гм..

Звук, который издал Вулф, напоминал мурлыканье большого, довольного кота. Джессика быстро взглянула на него из-под густых ресниц.

— Как этот кофейник работает?

— Очень даже просто Ты наливаешь в него воду, ставишь кипятить на плиту. Когда вскипит, добавляешь молотый кофе, некоторое время кипятишь, затем доливаешь холодной воды, чтобы кофе осел

— Ага, — сказала она радостно — Довольно просто.

Джессика подошла к плите, подняла крышку горшка и поискала глазами кувшин с водой. Такового нигде не было

— Воду берут из насоса, — подсказал Вулф — Ты, надеюсь, знаешь, как он выглядит?

— Ты дразнишь меня.

— Я не уверен. Эльфы непредсказуемые создания. Очень трудно определить заранее, что они знают и что нет.

Джессика никогда не пользовалась насосом, но видела, как это делают другие. Она подошла к раковине, подставила кофейник под кран насоса и взялась за длинную железную ручку. Она вынуждена была стать на цыпочки, чтобы поднять ручку до упора.

— Подожди!

От напряжения Джессика закачалась и стала терять равновесие. Она не успела упасть: Вулф бросился к ней и подхватил ее. Она удивленно взглянула на него.

— Ты забыла сделать кое-что.

Она посмотрела в его темно-синие глаза, которые были так волнующе близко к ее глазам, поскольку Вулф держал ее на руках и их головы находились на одном уровне.

— А что я забыла?

— Ты не залила его.

Непонимающий взгляд Джессики подсказал Вулфу, что она не знала, о чем он говорит. Он опустил ее на пол, хотя ему очень не хотелось отрывать руки от ее тонкой теплой талии.

— Видишь сосуд с водой рядом с насосом? — спросил Вулф.

Глубинные, низкие тона в его голосе вызвали непонятное волнение у Джессики. Она кивнула. Внезапно он слегка отодвинулся.

— Наполни сосуд, эльф.

Наклоняясь к подставке, на которой стоял сосуд, она, не замечая того, прижалась к бедрам Вулфа. Он закрыл глаза и приказал себе отодвинуться от нее. Однако вместо этого его руки обвились вокруг ее талии, наслаждаясь исходившим от нее теплом. В нем волной поднималось желание.

— Теперь налей воду через отверстие наверху, — проговорил он хрипло.

Заливая воду, Джессика несколько раз прижималась к ноющей плоти Вулфа. Вода плескалась и поблескивала при свете лампы. С некоторым запозданием Вулф вспомнил, что он должен был делать. Он слегка сдвинул Джессику, прижимая ее к себе одной рукой, а другой стал тянуть ручку насоса. Вскоре вода хлынула из крана насоса и полилась в кофейник, пока он не переполнился.

— Вот, — сказал Вулф, давая Джессике возможность отодвинуться, — это называется «заливать насос».

Он уныло признал про себя, что насос был не единственным, что нужно заливать, но вряд ли это можно было поставить в вину Джессике. Она не ведала, что делала, прижимаясь к его лону и давая ему возможность ощутить округлость ее бедер под складками дорожной одежды.

— Зачем ты это сделал?

В первое мгновение Вулф подумал, что Джессика имела в виду перемену, которая произошла в его теле, когда он обнимал ее. Но вдруг до него дошло, что она говорит о насосе. Он открыл было рот, чтобы ответить, но перспектива объяснять большеглазому эльфу премудрости всасывания, нагнетания и откачивания, в то время как его тело пылало огнем, показалась Вулфу безрадостной.

— Рассматривай это как религиозный ритуал, — сказал он наконец.

Джессика откинула назад голову, взглянула на него и снова подумала, насколько крупный у нее муж. Но то, что он прижимал ее к своему телу, нисколько не пугало ее и не заставляло испытывать какую-либо неловкость. Это было даже приятно, как приятно смотреть глаза в глаза или ощущать тепло его дыхания на своей щеке.

— Религиозный ритуал, — повторила Джессика удивленно.

— Видимо, я распаковал попугая вместе с твоим седлом.

Тихонько засмеявшись, Джессика покачала головой.

— Заливка насоса — религиозный ритуал, а ты распаковал попугая вместе с моим седлом. Ой, Вулф, тебе не кажется, что мы с тобой сдвинулись во время долгого путешествия?

— Очень может быть.

Некоторое время она всматривалась в чистую глубину его синих глаз. Приятное мерцающее ощущение у нее под ложечкой усилилось.

— Ты проделываешь удивительные вещи с моим желудком, — сказала Джессика хрипловатым голосом.

— Морская болезнь, потеря аппетита? — предположил Вулф.

— Вовсе нет. Ты рождаешь во мне ощущение, как будто я проглотила золотых бабочек.

Это наивное признание заставило Вулфа закрыть глаза, потому что если бы он продолжал смотреть на Джессику, он бы непременно коснулся нежной припухлости ее верхней губы вначале пальцем, а затем кончиком языка. Было очень непросто не позволить рукам дотронуться до нее Это было бы совершенно невозможно, если бы она смотрела на него удивленными, сияющими глазами и рассказывала ему о первых ростках пробуждающейся страсти в ее юном девственном теле.

Желание билось упругими, сильными толчками, но внешне Вулф оставался неподвижным. Он не доверял себе. Если бы она ответила на проявление его ласки смехом или той откровенностью, с которой говорила о бабочках, он не перестал бы ласкать ее до тех пор, пока не взял бы ее.

И тогда бы брак состоялся. Это обрекло бы ее всю жизнь быть женой полукровки, охотника за мустангами, а он должен был бы жить с девушкой, которая боится стать женщиной.