Онлайн книга «Только любовь»
|
– Им нужно обратиться в Каньон-Сити… Или в Денвер… А может быть, одна из знавших тебя вдовушек ищет работу. Я не ищу. Бич крякнул от досады и провел пальцами по волосам. При этом он сбил шляпу, но легко поймал ее и снова водрузил на место. Он понимал, что главное сейчас не выйти из себя. – Но я не предлагаю тебе работу в качестве прислуги, – тщательно подбирая слова, выразил Бич. – Ты будешь как… член семьи. – После того, как я пожила у мачехи, я предпочла бы, чтобы ко мне относились как к наемной прислуге. – Проклятие! Я хочу сказать лишь то, что у тебя будет безопасное место, рядом с тобой будут хорошие люди и милые дети и… – Это их дом, их дети, – поджав губы, сказала Шеннон. – Спасибо, не надо. Я предпочитаю иметь собственный дом и собственных детей. При мысли о том, что у Шеннон будут дети от какого-то неизвестного ему мужчины, Бич почувствовал прилив ярости. Эта реакция шокировала его самого. Слова возражения застряли в горле. «Какое мне дело, от кого у нее будут дети, – зло спросил самого себя Бич, – коль они не мои?» Однако этот вполне логичный и обоснованный вопрос нисколько не остудил Бича. Сцепив зубы, он отвернулся от девушки, которая, как никто другой, способна была вывести его из равновесия и зажечь желание в его теле. «Это конец, – сказал себе Бич. – Пора делать новые ставки и отправляться на поиски нового солнечного восхода, пока она не связала меня по рукам и ногам до такой степени, что я не смогу шевельнуться. Но вначале я обязан позаботиться, чтобы эта упрямая маленькая ведьма была в безопасности, желает она того или нет». Не сказав больше ни слова, Бич резко повернулся и зашагал к своему лагерю. Шеннон издала долгий вздох, затем второй, посмотрела на свои руки. Они слегка дрожали. Она понимала, что чем-то здорово рассердила Бича. Однако не знала, чем именно. – Если бы ты мог говорить, Красавчик!… Ведь ты мужчина. Может, ты объяснил бы мне, что я такого сделала… Огромный пес лизнул Шеннон руку. Он не знал, чем была расстроена его хозяйка, но чувствовал, что она нуждается в утешении. – Я ведь поблагодарила его за предложение обосноваться в доме его сестры, – пояснила Шеннон. Красавчик взвизгнул и высунул язык, хватая ртом воздух. – Ну, может быть, не очень вежливо, – признала она, – но, во всяком случае, грубой я не была… Даже наполовину такой грубой, как он. Пес наклонил голову, навострил уши, и казалось, вот-вот заговорит с Шеннон. – Если бы ты умел говорить! – Шеннон тяжело вздохнула. – Но ты не умеешь… Видно, мне придется самой спросить Бича, почему он так рассвирепел, когда я сказала, что хочу иметь собственных детей, дом… Я ведь не прошу его обеспечить меня всем этим. Испытывая поочередно то гнев, то боль, полная сомнений, Шеннон направилась к Бичу. Но когда она подошла к его лагерю, все ее вопросы отпали сами собой. Бич энергично упаковывал свои вещи в мешки. «Нет! Не покидай меня прямо сейчас, Бич!» Шеннон вонзила ногти в ладони, чтобы не разрыдаться. «Я не заплачу. Я ведь знала, что так и будет, только не думала, что это произойдет таким образом… В гневе». Шеннон открыла было рот, чтобы что-то сказать, Но потом решила, что голос выдаст ее смятение. Она молча повернулась и направилась к своему лагерю. К тому моменту, когда Шеннон услышала цокот копыт, она почувствовала в себе силы и способность говорить. Бич осадил лошадь и молча спешился. – Уезжаешь? – будничным тоном спросила она. – Я ведь говорил тебе, что уеду. – Да, говорил… Шеннон бросила взгляд на свои руки, незаметно сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и улыбнулась Бичу. – Спасибо тебе за все то, что ты сделал, Бич. Если когда-либо вернешься сюда… хотя что я? Ты ведь не любишь смотреть один и тот же солнечный восход дважды. – Она сделала неопределенный жест рукой. – Словом, спасибо. Не следует ли тебе заплатить за это? Ты сделал очень много, а у меня остается немного золота. Бич посмотрел на ее бледное лицо и дрожащие руки, и ему захотелось успокоить ее и одновременно встряхнуть. Но он молча прошел мимо нее и стал собирать ее вещи. – Что ты делаешь? – спустя минуту спросила Шеннон. – А как тебе кажется? Это было сказано таким тоном, что Шеннон вздрогнула. – Кажется, что ты собираешь мои вещи. – Неужели? Бич сунул небольшой запас сухих продуктов в джутовый мешок и стал осматриваться в поисках остальных продуктов. Но их больше не было. Это вызвало в нем раздражение и напомнило, в каких стесненных обстоятельствах была Шеннон до его появления. В столь же стесненных обстоятельствах она окажется и после его ухода. Если не согласится жить и работать у Виллоу. – Зачем ты собираешь мои вещи? – чеканя каждое слово, спросила Шеннон. – Потому что ты едешь со мной. Шеннон закрыла глаза. «Я не стану злиться на этого перекати-поле, который не способен заметить, что женщина его любит». Она открыла глаза, ее взгляд был полон гнева, но слова звучали холодно, и произносила их она негромко и четко. – Ты невнимательно слушал меня. Я не собираюсь никогда уезжать отсюда и отправлюсь лишь на Райфл-Сайт искать золото. – Вот как! А ты что, собираешься питаться травой, когда будешь долбить породу? Шеннон заморгала глазами: – Нет. – В таком случае тебе нужно вместе со мной доехать до хижины. А теми продуктами, что остались, не прокормится даже такая упрямая дурочка, как ты. – Не беспокойся! Дело не в упрямой дурочке, а в громадном твердолобом и тупом мужчине, у которого аппетит и привычки как у проголодавшегося гризли, который… Внезапно Шеннон вспомнила, что дала себе слово не злиться на этого упрямого, как мул, не желающего ничего видеть и замечать человека. – На один день запасов хватит, – с наигранным спокойствием сказала она. Бич посмотрел на небо, которое все больше затягивалось облаками, и перевел взгляд на Шеннон. – Завтра в это время будет гроза и прибудет столько воды, что может утонуть сам Ной, – сказал Бич. – Умненькая девочка должна во все лопатки бежать отсюда в убежище. – Умненькая девочка не будет находиться здесь… – Аминь! – …с упрямым и не желающим ничего видеть мужчиной! – Пакуй вещи! – лаконично отреагировал Бич. Шеннон не двинулась с места. – Когда ты называешь меня упрямым, – холодно заметил Бич, – то напоминаешь мне горшок, который обвинял чайник в том, что тот черный от копоти. |