Онлайн книга «Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях»
|
– Я?! – За деньгами пойдешь ты, никакие возражения не принимаются. Если ты будешь хорошо себя вести и делать все, что я тебе говорю, то, возможно, я верну тебе твой паспорт. – Когда? – Все зависит от того, как ты будешь выполнять поручения. Не будь дурой, ты же знаешь, что я могу разозлиться и превратить твою жизнь в ад. Бери конверт, и поехали. Взяв конверт с фотографиями, я кинула взгляд на неопрятную, мятую постель и произнесла с отвращением в голосе: – Хорошо же вы сегодня здесь повеселились! А что моего дурачка-то не взяли? Он у меня всю ночь под боком проспал. И как он такой шанс пропустил?! А девушка тоже хороша… как она могла согласиться на подобное? Чем только думала? – Это обыкновенная пляжная девка. Такие не думают о последствиях. Русская, одним словом! – Но ведь она же замужем. – Для многих русских женщин муж не является препятствием к тому, чтобы вести разгульный образ жизни. Оглядев жилище Ахмеда еще раз, я подумала о том, что обязательно еще сюда вернусь, и как только хозяин запер входную дверь, я постаралась запомнить номер квартиры и месторасположение дома, в котором она находится. – Постой здесь. Я найду машину, – проговорил Ахмед, но моментально изменил свое решение. – Тебе нельзя стоять одной на улице. Пошли вместе. – Куда? – За машиной. – Мы поедем на машине? – Да, я же тебе сказал. – Ахмед, ты иди, а я постою. Я тебя подожду. – Неприлично замужней женщине стоять одной на улице. О тебе могут подумать плохо. – Надо же, как ты боишься за мою репутацию! Прямо смешно становится, честное слово. – Отчего тебе смешно? – Если уж мы и будем говорить о том, что прилично, а что неприлично, то, по-моему, совершенно недопустимо грязно приставать к жене своего родственника. Это и вовсе безнравственно. Ахмед побагровел от злости и прошипел: – Замолчи, женщина! – Молчу, мужчина. Только ты не учи меня, что такое хорошо, а что такое плохо. Если ты настолько беспокоишься за честь и репутацию жены своего племянника, то первым делом прекрати лезть к ней под юбку. – Я еще раз говорю: замолчи, женщина! Ты беременна, и я тебя не трогаю. – А если бы я не была беременна, то тронул бы? Значит, все дело только в моей беременности, а на то, что я жена твоего родственника, тебе глубоко наплевать?! – Если ты произнесешь еще хотя бы слово, то я побью тебя. – А если ты будешь меня бить, то я обо всем расскажу своему мужу. Я скажу, что ты ко мне пристаешь. – Да кто тебе поверит? Кто ты такая? Иностранка и иноверка. Валид поверит только мне, потому что я его родственник. Если ты скажешь хоть еще одно нехорошее слово, я сдам тебя полиции. Я заставлю тебя гнить в египетской тюрьме. Я не стала рисковать и сбавила тон. – Иди за машиной. – А ты? – Не переживай, со мной ничего не случится. Я тебя подожду. – Жди. Не уходи никуда. – Да никуда я не уйду. Буду стоять неподвижно, как статуя. Ахмед оставил меня у дома и пошел в сторону небольшого магазинчика, набитого различным египетским барахлом, которое с удовольствием раскупали наши туристы. Прижимая к себе пляжную сумку, я ощущала необъяснимое тепло, которое исходило от пистолета, лежащего на дне. Мне казалось, что пистолет дает мне необыкновенную энергетику и силу, что с ним я ощущаю себя более защищенной, что теперь я смогу противостоять СТАЕ ВОЛКОВ, которая только и ждет подходящего момента для того, чтобы разорвать меня на части. Я смотрела на проходящих мимо меня туристов и завидовала их беззаботности. Когда-то я была одной из них и очень любила Египет, потому что он необычайно прекрасен, когда ты смотришь на него глазами туриста. А теперь… Теперь мне кажется, что я его ненавижу. Тут слишком много грязи и лжи. Посмотрев грустным взглядом на проходящих мимо русских девушек, я почувствовала, как на моих глазах показались слезы. Когда-то и я была так же счастлива и беззаботна. Потрясающее море, жгучее солнце, арабская музыка, кружащие голову коктейли – и никаких проблем и забот, только отдых. Спокойный, размеренный, блаженный отдых, расслабляющий тело, лечащий душу. Проходящие мимо меня девушки громко смеялись и несли в руках пакеты с только что купленными сувенирами. Арабские продавцы, похотливо смотрящие им вслед, бросали пошлые реплики и отпускали какие-то неуместные шутки по поводу свободной одежды моих соотечественниц. Я поправила панаму, достала из пляжной сумки носовой платок, промокнула свои глаза и облизала пересохшие и потрескавшиеся губы. Почувствовав на своей нижней губе запекшуюся кровь, я слегка сморщилась от боли и подумала о том, что раньше я не имела привычки кусать губы, тем более с такой отчаянной силой. Оно и понятно: ведь раньше я никогда так сильно не нервничала. – Господи, я начала забывать все свои привычки, без которых когда-то не могла жить. Я перестала красить губы… Я обратила внимание на то, что я начала размышлять вслух, и испугалась, что в последнее время я теряю над собой контроль. А ведь когда-то я не могла выйти на улицу, не накрасив губ. Однажды, еще живя в Москве, я села в лифт вместе со своим соседом, и вдруг внезапно ощутила такую неловкость, что не знала, куда себя деть. Сосед не понимал, что со мной творится, а я стояла, опустив глаза, потому что не накрасила губы и чувствовала себя так, словно вышла на улицу без одежды. |