Онлайн книга «Стая»
|
— Конечно же, нет. — Тогда объясните мне, наконец, что всё это значит. В глазах Рубина возникла паника: — Сигур, не надо пороть горячку! Йохансон смотрит на него, негодующе фыркает и уходит. Слышит за спиной догоняющие шаги Рубина, затылком чувствует его страх. Не надо пороть горячку. Яркая белая вспышка. Свет взрывается перед его глазами, и по его черепу разбегается тупая боль. Стены, коридор, всё расплывается. Пол стремительно надвигается на него… Йохансон уставился в потолок лаборатории. Всё встало на свои места. Он вскочил. Оливейра всё ещё работала в стерильной лаборатории. Тяжело дыша, он посмотрел на симулятор, на контрольный пульт, на рабочие столы. Снова на потолок. Там, наверху, есть ещё одна лаборатория. Прямо над ними. И никто о ней не знает. Должно быть, Рубин его ударил, а потом ему вкололи какое-то снадобье, чтобы стереть ему память. Зачем? Что тут разыгрывается, ради всего святого? Йохансон сжал кулаки. В нём вскипала бессильная ярость. Он бросился к выходу и побежал по пандусу наверх. * * * Нижняя палуба — Что мне там, у вас, делать? — сказал Грейвольф. — Я ничем не могу вам помочь. Злость Эневека прошла. Он вернулся к бассейну, который наполнялся водой. — Это не так, Джек. — Так. На флоте они мучили дельфинов, и я ничего не мог сделать. Тогда я переключился на китов, но киты стали жертвой другой силы. В какой-то момент я даже решил, что животные лучше людей, и вот животное отняло у меня Лисию. Я никому не могу помочь. — Прекрати жалобиться, чёрт возьми. — Это факты! Эневек снова сел с ним рядом. — То, что ты тогда ушёл от военных, было правильно. — Но что изменилось оттого, что я ушёл? — Для тебя изменилось. Ты проявил твёрдость. Доказал свою несгибаемость. — И чего я этим достиг? Эневек молчал. — Знаешь, — сказал Грейвольф. — Самое худшее — это чувство, что ты нигде никто. Ты любишь человека — и теряешь его. Ты любишь животных — а они её убивают. Я уже начинаю ненавидеть этих косаток. Тебе ясно? Я начинаю ненавидеть китов! — У нас у всех эта проблема, и мы… — Нет! Это моя проблема! Я видел, как Лисия гибнет в пасти косатки, и ничего не мог сделать. Если я сейчас тут сдохну, это никак не повлияет ни на спасение, ни на гибель мира. Кому я нужен? Я не сделал ничего, чтобы можно было сказать, что моё присутствие на этой планете было чьей-то удачной мыслью. — Ты нужен мне, — сказал Эневек. Грейвольф глянул на него. Эневек ждал циничного комментария, но не последовало ничего, кроме тихого не то всхлипа, не то вздоха. — И, пока ты не забыл, — добавил Эневек, — Лисии ты тоже был нужен. * * * Йохансон Его ярости хватило бы, чтобы выволочь Рубина на взлётную палубу и вышвырнуть за борт. Он бы так и сделал, попадись ему биолог под руку. Но Рубина нигде не было. Зато он столкнулся с Уивер. — Карен! Ты к нам? — Честно говоря, я хотела на нижнюю палубу. К Леону и Джеку. — О да, Джек. — Йохансон взял себя в руки. — Кажется, у него плохи дела, да? — Видимо, между ним и Лисией было больше, чем он сам думал. К нему страшно подойти. — Леон его друг. Он поможет ему выкарабкаться. Уивер быстро сообразила, что это не разговор, а только повод к разговору. — Ты-то как? — спросила она. — Великолепно. — Йохансон взял её под руку. — У меня есть одна идея, как выстроить контакт с Ирр. Пошли со мной на «крышу»? — Я, правда, хотела… — Десять минут. Я хочу знать твоё мнение. И хоть подышим, а то всё время в закрытом помещении. — Ты слишком легко одет. На нём были свитер и джинсы. Его пуховик остался в лаборатории. — Я закалённый. Так вот, что я думаю? — Он заметил, что стал говорить громче. Угомонись, сказал он сам себе. — Слушай, мне действительно нужно проговорить эту идею, у неё много пересечений с вашим компьютерным моделированием, мне не хочется торчать тут, на пандусе. Идёшь ты или нет? — Конечно, иду. Они поднимались по пандусу. Йохансон не задирал голову к потолку, ища скрытые камеры и микрофоны. Их всё равно не увидишь. И непринуждённым тоном продолжал: — Джуд, конечно, права, не надо пороть горячку. Я думаю, нам понадобится несколько дней, чтобы эта идея созрела, потому что она базируется на… Он городил глупости, звучавшие на учёный лад, пока они не вышли на палубу. Было холодно и ветрено. Над морем стелились рваные облака, волны ворочались внизу, словно доисторические животные, громоздкие и серые. Йохансон сильно мёрз, но изнутри его подогревала ярость. — Честно признаться, — сказала Уивер, — я не понимаю ни слова. Йохансон подставил лицо ветру: — И не надо. Я думаю, здесь у них нет прослушки. Уивер сощурила глаза: — Ты о чём? — Я всё вспомнил, Карен. Теперь я знаю, что со мной было позавчера ночью. — Ты нашёл свою дверь? — Нет. Но я знаю, что она есть. Он сжато рассказал ей всю историю. Уивер слушала с неподвижным лицом. — Ты считаешь, на борту есть что-то вроде пятой колонны? — Да. — Но для чего? — Ты слышала, что сказала Джуд. Не надо пороть горячку. Я думаю, мы все — я, ты, Леон, Сью, Мик, разумеется, тоже, Сэм и Мёррэй — мы дали им полную наводку для розыска преступника. Мы теперь хотя бы теоретически знаем, с каким видом разума имеем дело и как он функционирует. Мы работали день и ночь, чтобы выяснить это. И вдруг нам дают дополнительное время и просят не торопиться? — Потому что мы больше не нужны, — сказала она без выражения. — Потому что Мик в другой лаборатории с другими людьми работает над другим. — Мы — лишь поставщики, — кивнул Йохансон. — Мы своё дело сделали. — Но какую цель может преследовать Мик, которая не согласовывалась бы с нашей? — Уивер непонимающе помотала головой. — Какая альтернатива? — Идёт какая-то конкурентная история. Мик ведёт двойную игру, но это не его идея. — А чья же? — За всем этим стоит Джуд. |