Книга Ватикан, страница 3 – Антонио Аламо

— Итак, вернемся к нашим делам, — сказал кардинал Кьярамонти, чтобы прервать неловкое молчание, последовавшее без всякой на то причины. — Еще вина, брат Гаспар?

Тот утвердительно кивнул.

— А знаете ли вы, брат мой, — добавил пурпуроносец, подливая вина монаху, — зачем мы вас призвали?

— В любой стоящей партии в покер должен участвовать простачок, и, по-моему, мне выпала именно такая роль. Или я не прав?

Услышав эти слова, иерархи звучно расхохотались, и даже высокоученый архиепископ Ламбертини, кажется, позабыл про свои печали.

— Нет, нет, я имел в виду совсем не это… Я хотел спросить, знаете ли вы, зачем мы призвали вас в Ватикан. Полагаю, вы не думаете, что невинная партия в карты могла послужить причиной таких расходов и беспокойств?

«Расходы?» — подумал про себя брат Гаспар. О каких расходах может идти речь, когда все его путешествие покрыла бедная монастырская казна, если не опустевшая после этого, то только чудом?

— Я думал, — ответил он наконец, — что приглашение исходит от Его Святейшества. В трех последних письмах, которые я получил — предварительном уведомлении, уведомлении и подтверждении, — чувствуется его рука, и под ними стоит его подпись. Правда, только сегодня мне назначили аудиенцию, которой Святой Отец проявляет неизъяснимую доброту по отношению к одному из самых смиренных своих рабов. С великим трепетом я ожидаю наступления того дня, когда смогу преклонить колена перед Его Святейшеством. Мне не хотелось так надолго покидать свой монастырь, и не только потому, что таким образом я пренебрегаю своими естественными обязанностями, но и прежде всего потому, что моя слабая натура нуждается в строгой дисциплине уединения. Но стало очевидно, что Святой Отец не расположен меня принять. Каждый день я не устаю поминать его в своих молитвах.

— И правильно делаете, — сказал кардинал.

— На какой недуг он жалуется?

— Полагаю, вам известна поговорка, бытующая в Ватикане уже много столетий: «Папа здоров, пока жив»?

— Но в газетах…

— Забудьте про то, что пишут в газетах, — прервал брата Гаспара архиепископ Ламбертини. — Никогда не следует обращать внимания на то, что пишут в газетах.

— Даже в «Оссерваторе романо»? [2]

По тому, как на него посмотрели, брат Гаспар заметил, что к этому высказыванию отнеслись едва ли не как к дерзости.

— Вы, брат Гаспар, — сказал кардинал, — вне всякого сомнения, один из наших наиболее выдающихся знатоков Нечистого, и это причина, по которой вы находитесь в Ватикане. События, произошедшие в нашей среде… — Кардинал не закончил фразу, словно его удерживало благоразумие, и в этот момент чутье подсказало брату Гаспару, что вскоре ему предстоит нелегкая работа экзорциста.

— И что же? В чем дело?

— Господа, — сказал кардинал, обращаясь к своим коллегам, — как я того и боялся, этому монаху ничего не известно.

— Известно? О чем?

— Как давно вы находитесь в Ватикане?

— По воле Божией, уже четвертые сутки.

— Тогда, пожалуй, логично, что он ничего не знает, — вмешался архиепископ.

— Но что я должен знать? Для чего меня призвали?

Архиепископ и монсиньор посмотрели на кардинала Кьярамонти, и тот, в свою очередь, бросил на них беглый взгляд, чтобы затем вперить его в брата Гаспара и улыбнуться ему с принужденной любезностью.

— Ваш труд, брат Гаспар, показался нам очень своевременным, особенно учитывая, какие трудные дни мы переживаем, и не один я так думаю. Осмелюсь даже заверить вас, что вряд ли найдется кардинал, который не оценил бы его по заслугам. Кроме того, до нас дошли слухи о том, какие чудеса сотворили вы на поприще экзорцизма совсем недавно.

— Главным действующим лицом этих чудес был не я, а дьявол, ваше высокопреосвященство, — и в продолжение своих слов брат Гаспар склонил голову в знак благодарности за подобное внимание к его скромной персоне — внимание, вне всякого сомнения, преувеличенное.

— Завтра, — без промедления ответил ему Кьярамонти, — вам предстоит аудиенция у Папы. Так?

— Вижу, что земля слухами полнится.

— Тогда глядите в оба.

— Что?

— Приглядитесь к Папе и расскажите нам о своих впечатлениях. Мы заказали столик в ресторане «L’Eau Vive» [3] на завтра без четверти два. Вас устраивает это время?

— Что это такое? — попытался отшутиться монах. — Заговор?

— Заговор? — укоряюще произнес кардинал. — Какая нелепость.

— Ничего не понимаю. Как ни жаль, но я действительно ничего не понимаю.

— Что же вам непонятно?

— Неужели в Ватикане принято так вести себя?

— Отнюдь. Но мы глубоко озабочены.

— Чем же?

— Поведением Папы… Оно кажется нам странным.

— Иными словами, мы подозреваем… — резко вмешался архиепископ Ламбертини.

— Что?

— Ибо написано: «Нечистая сила старается во всем уподобиться Сыну Божьему».

— Вот уже несколько недель, — поспешно вмешался пурпуроносец, — как Папа отказывается видеться со всеми, за исключением нескольких избранных, которые в большинстве своем выглядят довольно зловеще. То, что он согласился переговорить с вами, я назвал бы обстоятельством из ряда вон выходящим, поскольку в данный момент даже мы не имеем доступа к нему — ни мы, ни остальные кардиналы. Государственный секретарь — не знаю, известно ли вам это? — традиционно имел неограниченный доступ к Его Святейшеству, теперь же он вовсе меня не принимает, кроме того, этой осенью были отменены визиты ad limina [4] и, что еще более серьезно, публичные аудиенции по средам, несмотря на то что они необычайно важны, чтобы о нас не забывали. Завтра среда, — пожаловался он, — и снова, к нашему величайшему неудовольствию, мы не увидим ликующей толпы, собравшейся вокруг него на площади Святого Петра, как то было принято с давних, хотя и не незапамятных времен.

— Но что же такое происходит?

— Это мы и сами хотели бы знать, — сказал монсиньор.

— Не скрою, брат мой, мы подготовили материалы, вручая которые вам, мы сильно рискуем. И действительно за этим столом есть люди, по мнению которых нам не следует этого делать. Но я всецело доверяю вам и, судя по тому, что я увидел, не ошибаюсь.

— Доклад о чем? — только и смог вымолвить монах.

— Так мы можем вам довериться?