Онлайн книга «Лучшее, что может случиться с круассаном»
|
– Что случилось, опять загадки? Но ведь как-то же отсюда можно выбраться? У нас три пистолета, дубинка и фарфоровая собачка. Если со всем этим мы не прорвемся… – Куда прорвемся? С тех пор как ты удрал, по всей Цитадели рыщет маленькое войско, а когда они получат подкрепление, то узнают, что сбежали и я, и твоя девица. – Цитадель? Ты сказал «Цитадель»? – Да, именно. Надо спрятаться где-нибудь в надежном месте, чтобы разработать план побега. Ты почти не можешь идти, я не могу драться, а твоя девица вообще как колода. – Это не моя девица, это приятельница stricto sensu, [56] договорились? И не надо на меня пялиться. Ты не знаешь какого-нибудь китайского приема, чтобы разбудить человека? The First снова исчез в аптечной комнате и вышел с белым пузырьком. От пузырька воняло нашатырным спиртом. The First поднес его к носу Дюймовочки. – Пабло… – Не волнуйся, это от снотворного. Все моментально пройдет, надо только немного постараться. – Но ты?… Ты что здесь делаешь? – Черт подери, Дюймовочка, разве не понятно? Я пришел тебя спасти. – Разбивая стены коленями, – вставил мой Неподражаемый Брат, который, по всей видимости, пребывал в прекрасном настроении и хотел как можно скорее выплеснуть его излишки на нас. До Дюймовочки наконец дошло, что мы заодно, и она прикрыла рот рукой, видя, как умело потрудились над лицом The First. Только такому слюнтяю, как он, могло прийти в голову взять ее другую руку и поцеловать ее. – Очень рад познакомиться. Меня зовут Себастьян, Себастьян Миральес. Брат Пабло. – Правильнее сказать, сын тех же родителей, – уточнил я. – Очень приятно. Хосефина. Я много про тебя слышала. – Много? Кто это тебе про него рассказывал? Уж только не я… – Слушай, на твое лицо прямо больно смотреть… – Пустяки, всего лишь небольшие спецэффекты. Меня привязали к стулу и допрашивали. – …не помню, чтобы я хоть раз тебе о нем говорил… слышишь? – Тебе, наверное, очень больно?… – Да нет, все дело в самоконтроле. Тренированный ум может даже боль воспринимать как нечто иное. – Дюймовочка-а-а, эй, ты меня слышишь? – Да-а-а, отстань, зануда, не видишь разве, что я говорю с твоим братом?… Конечно, я на тебя зла. Как ты мог бросить меня одну ночью? А потом из машины выскочили двое каких-то типов и заткнули мне рот платком… – Так он тебя бросил? – Сам слышал. – Ладно, не обращай внимания, он ведь выпивает. – Выпивает? Да я своими глазами видела, как он выхлестал бутылку водки за два часа. – Но теперь все в порядке, верно? – пришлось вмешаться мне. – Не время заниматься семейными дрязгами. The First сказал, что пойдет доупаковывать наши причиндалы, и я на минутку остался наедине со спасенной принцессой. – Ты мне не говорил, что у тебя такой милый брат. «Милый», она сказала «милый». Не «симпатяга», не «клевый», не «очаровашка». Она сказала «милый» – точь-в-точь как в телесериалах. – Дюймовочка, умоляю, у него не лицо, а географическая карта. – Да, но у него хорошая фигура, такой стройный. И потом, видно, что в нормальном состоянии он просто очаровашка. Теперь, когда у тебя есть компания… не бойся, дурашка, я все помню… И потом, у него такие голубые глаза, по-моему очень сексуальные. – Выпитый я. – Не придирайся. Потом, тебе не мешало бы сбросить килограммчиков сорок. – Вдруг она напустила на себя такой вид, какой напускают современные люди, когда им приходится затрагивать неприличные темы, и при этом они не хотят показать себя старомодными: – Слушай, мне нужна одна вещь… Тут нет каких-нибудь прокладок или тампонов?… Кажется, у меня начинаются месячные. Ни у принцессы Органы, ни у леди Марион, ни у Прекрасной Елены никогда не начинались месячные в самый разгар операции по их спасению, а вот у Дюймовочки – да, у Дюймовочки месячные тут как тут. – Лихо: тебе нравятся глаза мистера Секси, а прокладки ты просишь у толстяка… Дюймовочка наградила меня быстрыми лукавыми поцелуями, и я отправился туда, где The First заканчивал укладывать наши пожитки. Я сразу понял, что в аптечке нет ничего похожего на прокладки или тампоны, но в одном из шкафов наткнулся на кучу наволочек и подумал, что в конечном счете и они сойдут. После чего вернулся к Дюймовочке. – И что, по-твоему, можно сделать из наволочки? Ку-клукс-клановский капюшон? – Черт возьми, не знаю… Обходились ведь женщины тряпками, когда не было никаких «тампаксов»? Сама придумай… Короче, когда мы наконец приготовились выступить в поход, прошло, должно быть, уже немало времени. Нам не только пришлось дождаться, пока Дюймовочка приведет себя в «должный вид», как она сама выразилась, но и пока она – так ей, видите ли, захотелось – пройдет начальный курс обращения с оружием, – задача, которую я возложил на Неподражаемого Инструктора The First. Ученица, щеголяя способностью к абстрактному мышлению, не свойственному ее полу, казалось, прекрасно усвоила теорию (откуда вылетают пули и прочее), но, когда дело дошло до практики, она взяла пистолет так, будто держала в руках осиное гнездо. Это надо было видеть. Но так или иначе экстравагантный отряд, состоящий из статного и подтянутого герильеро с двумя наволочками вместо дорожных сум, Дорис Дей с пистолетом за поясом халата и Магилы Гориллы, прихрамывающей и нагруженной связкой запасных гигиенических салфеток, выступил наконец из решетчатых дверей навстречу потемкам нелепого сооружения. – Куда направимся? – не утерпел я. – Исследовать лабиринт, – ответил The First. Славное приключение. Не хватало только Дарта Вейдера, который, впрочем, не замедлил объявиться. Учитывая, что мы углубились не в настоящий лабиринт, достаточно было следовать вдоль участков, освещенных аварийными лампочками, чтобы выйти в нечто вроде подземного туннеля, как бы выполнявшего роль спинного хребта всего сооружения. Он, несомненно, куда-то вел, потому что сбоку стояли припаркованный грузовик и экскаватор. Иными словами, туннель был здоровенный. – Ну и труба! – сказал я, давая предварительную оценку. The First, как всегда в привычной для него роли героя, прямиком направился обследовать груду балок и других строительных материалов, сваленных за экскаватором и занимавших столько же места, сколько еще один грузовик. Когда он вернулся, у него был характерный вид «все под контролем», который особенно меня бесит. – Лучше всего пойти по следам покрышек грузовика. Где-то же он должен выгружать землю. |