Книга Зов кукушки, страница 94 – Роберт Гэлбрейт

— Не за что, — ответила Робин.

— И еще спасибо за «алка-зельцер», — добавил Страйк.

— Помогло? — сухо спросила Робин.

— Я чуть не облевал тут все кругом, — признался Страйк, мягко постукав кулаком по продавленному дивану, — но, когда таблетки подействовали, сразу отпустило.

Робин засмеялась, и тут Страйк впервые за все время вспомнил подсунутую ему под дверь записку с тактичным объяснением отсутствия секретарши.

— Да, так вот: мне не терпелось узнать, что вам удалось сделать за вчерашний день, — солгал он. — Не томите.

Робин расцвела, как лотос:

— Я как раз печатала…

— Нет, давайте на словах, а в файл можно и потом загнать, — предложил Страйк, а сам подумал, что лишнее нетрудно будет удалить.

— Хорошо. — Робин заволновалась. — Как было сказано в моей записке, я увидела, что вас интересуют профессор Агьемен и оксфордский отель «Мальмезон».

Страйк покивал. Он был благодарен за это напоминание, поскольку содержание записки, прочитанной один раз, да еще в состоянии тяжкого похмелья, помнилось ему весьма смутно.

— Итак, — у Робин слегка участилось дыхание, — прежде всего я отправилась на Расселл-стрит, в ИВА, Институт востоковедения и африканистики. Тот самый, что значился в ваших планах, да? — уточнила она. — Я проверила по карте: действительно, это недалеко от Британского музея. Правильно я расшифровала вашу скоропись?

Страйк опять кивнул.

— Прихожу туда и говорю: я, мол, пишу диссертацию по политологии Африки, мне необходимо получить консультацию у профессора Агьемена. В конце концов меня направили на факультет политологии, к ученому секретарю, очень милой женщине, которая начинала под его руководством. У нее я получила массу полезных сведений, в том числе список его трудов и краткую биографию. Он в свое время тоже окончил ИВА.

— Неужели?

— Да-да, — подтвердила Робин. — У меня и фото есть.

Между страницами ее записной книжки лежала ксерокопия, которую Робин протянула Страйку.

На снимке был изображен чернокожий мужчина с вытянутым, скуластым лицом, коротко стриженными седеющими волосами и огромными ушами, поддерживающими заушники очков. Страйк долго изучал фото, после чего только и сказал:

— Господи.

Робин, ликуя, выжидала.

— Господи, — повторил Страйк. — Когда он умер?

— Пять лет назад. Его ученица совсем загрустила, когда об этом зашла речь. По ее словам, это был умнейший, добрейший, очень сердечный человек. Убежденный христианин.

— Родственники есть?

— Да. Вдова и сын.

— Сын, — повторил Страйк.

— Да, — подтвердила Робин. — В армии служит.

— В армии, — скорбным эхом отозвался Страйк. — Только не говорите мне, что…

— Сейчас он в Афганистане.

Поднявшись с дивана, Страйк мерил шагами приемную и не выпускал из рук ксерокопию.

— В каких войсках — вы, конечно, не спросили? Ну, ничего страшного. Я попытаюсь выяснить.

— Ну почему же не спросила? — Робин сверилась со своими записями. — Правда, не совсем поняла… саперы… это какие войска? Или…

— Инженерный полк, — встрепенулся Страйк. — Сегодня же наведу справки.

Остановившись у стола Робин, он еще раз вгляделся в лицо профессора Джосайи Агьемена.

— Он родом из Ганы, — сообщила Робин. — Но вплоть до своей смерти жил с семьей в Кларкенуэлле.

Страйк вернул ей фото.

— Не потеряйте. Вы чертовски здорово потрудились, Робин.

— Это еще не все. — Она зарделась и с трудом сдержала довольную улыбку. — После обеда я отправилась поездом в Оксфорд. Вам известно, что под отель «Мальмезон» переоборудовали старинную тюрьму?

— В самом деле? — Страйк опять сел на диван.

— Да. Получилось, кстати, очень мило. Так вот, я решила выдать себя за Элисон и узнать, не оставил ли у них Тони Лэндри какой-нибудь…

Страйк прихлебывал чай, а сам думал, что фирма вряд ли откомандировала бы свою сотрудницу в другой город с таким вопросом, да еще три месяца спустя.

— В общем, идея оказалась неудачной.

— Почему же? — ничем себя не выдав, поинтересовался Страйк.

— Да потому, что седьмого числа туда приезжала Элисон собственной персоной — разыскивала Тони Лэндри. Конфуз был жуткий, потому что одна из вчерашних девушек дежурила на регистрации как раз в тот день и хорошо ее запомнила.

Страйк опустил кружку.

— Так-та-ак, — протянул он. — Это уже любопытно.

— В том-то и дело, — взволнованно подтвердила Робин. — Пришлось шевелить мозгами.

— Не иначе как вы сказали, что вас зовут Аннабель?

— Нет. — Робин подавила смешок. — «Ладно, — говорю, — уж признаюсь вам: я — его возлюбленная». И пустила слезу.

— Вы заплакали?

— А что такого? — удивилась Робин. — Вошла в образ. Пожаловалась девушкам, что он, похоже, мне изменяет.

— С кем, с Элисон? Если они ее видели, то вряд ли поверили…

— Да я не уточняла, просто сказала: подозреваю, мол, что его здесь вообще не было… Такую сцену разыграла, что девушка, которая запомнила Элисон, отвела меня в сторонку и стала утешать. Мы, говорит, не имеем права разглашать подобную информацию без официального запроса, у нас такая политика, тра-ля-ля… ну все как водится. Но чтобы я не плакала, она в конце концов шепнула, что он прибыл вечером шестого числа, а выехал утром восьмого. Устроил скандал из-за того, что ему в номер доставили не ту газету, — потому его и запомнили. Выходит, он точно там был. Я даже поспрашивала… с истерическими нотками… ручается ли она, что это на сто процентов был он, и описала его подробнейшим образом. Мне известно, как он выглядит, — добавила Робин, предвосхищая вопрос Страйка. — Я перед поездкой зашла на сайт компании «Лэндри, Мей, Паттерсон» — там есть его фото.

— У вас блестящий ум, — сказал Страйк. — История получается какая-то мутная. Итак, что вам рассказали про Элисон?

— Что она приехала с ним повидаться, а его не было. Однако же ей подтвердили, что номер числится за ним. И она уехала ни с чем.

— Более чем странно. Она же знала, что он на конференции; ей бы следовало в первую очередь наведаться туда, правда?

— Не знаю.

— А эта услужливая девушка не говорила, видела она его только при регистрации и выписке или в другое время тоже?

— Нет, не говорила, — ответила Робин. — Но мы же знаем, что на конференции он присутствовал, верно? Я сама проверяла, помните?

— Мы знаем, что он зарегистрировался и, видимо, получил бедж участника. После чего на машине вернулся в Челси, чтобы повидаться со своей сестрой, леди Бристоу. Зачем?