Онлайн книга «Легион»
|
– Спокойной ночи, мыши... Маленькая мышка Эми. Лапочка... Спокойной ночи... И тут случилось невероятное. Губы Подсолнуха все еще шевелились, и вдруг из его горла вырвался другой голос, тоже мужской, но гораздо моложе и выше. Казалось, что человек, которому принадлежал этот голос, кричит откуда-то издалека: – Ос-стан-новите его! – заикался в отчаянии голос. – Н-не д-дайте ему... – Эми, – снова прошептал Подсолнух. – Н-нет! – надрывался далекий голос. – Д-Д-джеймс! Н-нет! Н-н-н... Голос стих. Голова Подсолнуха упала на грудь, и он потерял сознание. Киндерман, охваченный ужасом, наблюдал, не понимая, что происходит. – Подсолнух, – тихо позвал он. Но ответа не последовало. Киндерман повернулся к двери. Он нажал кнопку вызова и покинул палату, ожидая, когда появится медсестра. Она тут же подбежала к следователю. – Он потерял сознание, – сообщил Киндерман. – Снова? Киндерман задумался, а медсестра бросилась в палату. Когда она склонилась над Подсолнухом, лейтенант повернулся и быстро зашагал по коридору. У него защемило сердце, когда раздался громкий возглас медсестры: – Боже мой, да у него нос сломан! Киндерман поспешил к дежурному посту, где его поджидал Аткинс с какими-то бумагами, которые тот сразу же вручил лейтенанту. – Стедман велел вам срочно передать, – пояснил сержант. – Что это? – удивился Киндерман. – Заключение патологоанатомов относительно трупа в гробу. Киндерман сунул бумаги в карман. – У палаты номер двенадцать должен неотлучно дежурить полицейский. Срочно. И передай ему, чтобы он не уходил вечером Я хочу переговорить с ним. Далее. Найди отца этого «Близнеца». Его зовут Карл Веннамун. Постарайся получить доступ к национальному компьютеру. Мне нужен этот человек здесь. Аткинс, займись этим сразу же. Это очень важно. – Слушаюсь, сэр, – коротко бросил Аткинс и торопливым шагом удалился прочь. Киндерман устало облокотился о стол и вытащил бумаги. Он бегло просмотрел их, а затем, вернувшись назад, перечитал одну из страниц. Написанное поразило его. Через некоторое время знакомо заскрипели подошвы. Киндерман поднял голову и увидел медсестру Спенсер. Девушка с укором смотрела на него. – Вы его били? – спросила она. – Можно мне поговорить с вами? – Что у вас с рукой? – полюбопытствовала медсестра. – Смотрите-ка, она распухла. – Ничего, пройдет, – заверил ее следователь. – Может быть, лучше поговорим у вас в кабинете? – Заходите, – согласилась она. – А мне тут нужно кое-что достать. – Девушка направилась куда-то за угол. Киндерман вошел в маленький кабинет и сел за стол. Ожидая возвращения медсестры, он снова перечитал заключение. И без того потрясенный, теперь он находился в полном смятении. – Ну-ка, давайте сюда свою руку. – Медсестра вернулась, захватив перевязочные материалы. Киндерман вытянул руку, и девушка, обложив ее марлевыми тампонами, туго забинтовала. – Вы очень добры, – поблагодарил следователь. – Ерунда. – Когда я сообщил вам, что мистер Подсолнух потерял сознание, вы произнесли слово «снова»? – Правда? – Да. – Верно, это и раньше с ним случалось. Следователь поморщился от боли в руке. – Вот-вот, после драки может быть и больно, – назидательно проворчала сестра. – А как часто с ним случаются такие приступы? – Только на этой неделе. Если не ошибаюсь, первый раз это произошло в воскресенье. – В воскресенье? – По-моему, да, – задумалась Спенсер. – Потом на следующий же день. Если вам надо знать точное время. и могу заглянуть в историю болезни. – Нет-нет, пока не надо. А дальше? – не унимался Киндерман. – Ну... – Медсестра Спенсер выглядела смущенной. – В среду около четырех утра. То есть как раз перед тем, как обнаружили... – Девушка разволновалась и не смогла закончить фразу. – Я вас понимаю, – подхватил Киндерман. – Вы очень чувствительны. И большое вам за это спасибо. Кстати, когда с ним это случалось, сон-то у него был нормальный? – Наоборот, – возразила Спенсер, обрезая ножницами бинт и подклеивая кусочком пластыря его кончик. – Автономная система почти бездействовала: я имею в виду биение сердца, температуру и дыхание. Он как будто впадал в зимнюю спячку. И с мозгом творилось что-то невероятное. Мозг, наоборот, начинал лихорадочно работать. Киндерман слушал, не перебивая. – Это вам о чем-нибудь говорит? – поинтересовалась Спенсер. – Вы не знаете, Подсолнуху никто не рассказывал о том, что случилось с отцом Дайером? – Не знаю. Я-то, разумеется, не рассказывала. – А доктор Темпл? – Тоже не знаю. – Он много времени тратит на лечение Подсолнуха ? – Кто? Темпл? – Да, Темпл. – Наверное. Он считает, что это исключительный случай. – Он гипнотизирует его? – Да. – Часто? – Не знаю. Я не могу сказать наверняка. Откуда мне знать? – А когда вы видели, как доктор его гипнотизировал? Вы не помните? – В среду утром. – В котором часу? – Около трех дня. Я подменяла подругу, она как раз ушла в отпуск. Пошевелите пальцами. Киндерман повертел распухшей рукой. – Ну как? – осведомилась Спенсер. – Не очень туго? – Нет, все в порядке, мисс. Спасибо. И благодарю вас за беседу. – Он поднялся. – И еще кое-что, – добавил он. – Можно вас попросить, чтобы вы никому не рассказывали об этом разговоре? – Разумеется. И про сломанный нос тоже – ни слова. – Как он сейчас себя чувствует? – Все в порядке. Ему сейчас делают ЭЭГ. – Вы потом расскажете мне о результатах? – Да. Лейтенант... – Я вас слушаю. – Все это так странно... – протянула сестра. Киндерман встретил ее напряженный взгляд. Потом он еще раз поблагодарил девушку и вышел из кабинета. Лейтенант быстро миновал коридоры и вскоре очутился перед кабинетом Темпла. Дверь оказалась закрытой. Киндерман поднял было забинтованную руку, чтобы постучаться, но затем, вспомнив о своей травме, сделал это другой рукой. – Войдите, – услышал он грубый голос Темпла и отворил дверь. |