Книга Тайный монах, страница 30 – Валерий Макеев

— Но ты же умница. Помнишь как Игорь Костолевский в фильме «Тегеран-43» ответил на вопрос: «что осталось?». «Осталась память, простая человеческая память». Попробуй по памяти всё восстановить. За гонораром не заржавеет.

— Хорошо… Попробую, — как-то уж совсем голосом зомби протянул я.

Мы попрощались. Действительно, а что же с моей памятью? Почему такой туман, когда вспоминаю о событиях в Люблине? Неужели же я ничего не вспомню о той работе, которой посвятил столько лет, объединяя и анализируя результаты, достигаемые различными учёными и коллективами на протяжении десятилетий. Мне было как-то не по себе. Одному с этими мыслями оставаться было опасно. Человек, по моему разумению, слабое существо, каким-то образом умирает, если остаётся сам.

«Владька!» — спасительная мысль материализовалась одним словом, именем моего друга и кума по совместительству.

— Люсь, давай сегодня в честь приезда пригласим Владьку с Лидухой, — обратился я к своей супруге.

С этим у нас было просто.

Владька, несмотря на службу, как правило, не позже восьми всегда был свободен, и если найти правильный подход к куме, задержек в прибытии гостей не предвиделось.

Владьку, практически с первых месяцев нашего прихода в НПО, «вербовали» на работу в КГБ. Он им подходил — иностранная военная кафедра, армия, молодой коммунист и так далее. А он всё раздумывал.

А вот когда нависла реальная угроза закрытия НПО, он и сам попросился — только теперь в СБУ (Службу Безопасности Украины).

Аттестовали его довольно быстро.

Чем он там занимался, я не знал. Да никогда и не лез ни к нему, ни к другим в душу.

Вечером Владька, как обычно улыбающийся, прибыл к нам с Лидухой с, так сказать, официальным визитом.

Во время перекура на балконе я ему рассказал и о Люблине, и о звонке Сержа.

— Так ты что, и впрямь ничего не помнишь про свой полускоростной вихрь? — спросил Владька.

— Ни хрена! — я почему-то (для убедительности что ли) провёл ребром ладони по своему горлу.

— Интересная ситуация, — Владька, похоже, что-то вычислял, — есть у нас в конторе один психотерапевт. Быть может он с помощью каких-то своих приёмов поможет тебе выудить из памяти твой полускоростной вихрь. Даже не знаю…

Я был на всё согласен.

С этим явно надо было что-то решать.

На следующий день Владька встретил меня у своей «конторы»:

— Кстати, фирма «Полград» в Люблине занимается градостроительными работами. Зачем им инновации с «воздушными подушками»? Ты не знаешь?

Я уже ничего не знал.

Казалось, осознание того, что со мной происходит, ко мне вернулось только на какое-то мгновенье, когда, войдя в кабинет, мы очутились не то в лаборатории, не то в лечебной палате… Владька представил меня.

— Семёныч, — протянул мне руку дедушка в белом халатике.

* * *

— Разрешите, товарищ генерал, — в принципе, не до конца соблюдая уставную форму обращения, но безукоризненно соблюдая субординацию, в кабинет начальника регионального управления Службы Безопасности вошёл полковник Ефимов — шеф управления контрразведки.

— Присаживайся, Николай Степанович. С чем ты там? — Александр Дмитриевич кивнул в сторону раскрываемой папки полковника.

— С ходатайством об открытии о-эр-дэшки. (ОРД — оперативно-розыскное дело). Суть вот в чём. По нашим данным, с местным жителем устанавливали контакт наши коллеги из Польши по вопросу его исследовательской работы десятилетней давности.

— А они что — прямо удостоверение ему предъявляли? Задерживали? Каким образом вы берётесь утверждать, что Служба Безопасности государства НАТО заинтересовалась нашим гражданином?

— Нет. Удостоверений не предъявлялось. Гражданин Анисимов обратился к нашему сотруднику — майору Дерюгину с информацией о, как ему показалось, неординарном контакте в Люблине. В сопродиловке к ходатайству об открытии дела всё подробно расписано, есть рапорта, пояснения…

— Ты меня не учи. Я сам всё внимательно прочту. Ты по-простому, на словах можешь мне пояснить? Ещё раз повторяю — откуда информация о контакте с польской разведкой или контрразведкой? Или с кем там, а?

— Семёныч утверждает, что ввёл Анисимова, замечу — по его просьбе и с его же согласия — в состояние гипнотического сна с целью выяснить, что же было с ним в Польше, когда он потерял сознание. Из пояснений Семёныча следует, что в состоянии гипнотического сна Анисимов рассказал, что он видит, как те молодые люди, которые пригласили его в люблинский ресторан, доставили его в бессознательном состоянии в какую-то медицинскую палату. Там был неизвестный в белом халате, который ввёл Анисимова в состояние гипнотического сна и расспрашивал его о научных исследованиях в НПО. Но когда они начали задавать ему конкретные вопросы об исследованиях вибраций типа полускоростного вихря, Анисимов, по непонятным причинам, не смог ничего ответить.

— А как комментирует этот эпизод Семёныч?

— Семёныч проделал аналогичную процедуру и здесь. На вопросы об исследованиях полускоростного вихря Анисимов не отвечает. Семёныч поясняет это тем, что Анисимов обладает скрытыми серьёзными экстрасенсорными, если хотите, психотерапевтическими способностями. И он самостоятельно, но неосознанно, десять лет назад наложил табу на собственные воспоминания о своих исследованиях.

— Нам что-то известно об этих исследованиях?

— Пока нет. Материалы предприятия-банкрота переданы в архив, но там только данные о начислении заработной платы, приказы, распоряжения и тому подобное. Со слов майора Дерюгина, который тогда работал в одном отделе с Анисимовым, темой полускоростного вихря, скорее всего, на научном энтузиазме занимался исключительно Анисимов.

— Всё равно, архивы в рамках ОРД перешерстить. Но меня больше интересуют поляки.

— Они сейчас члены не только НАТО, но и Европейского Союза, и демонстрируют всему мировому сообществу, что, мол, у них с правами человека всё в порядке. А как на счёт прав иностранного гражданина, которого сначала вырубают каким-то биологически-химическим путём, а затем гипнотизируют? А? — спросил генерал, и сам же ответил. — Видно, они свою о-эр-дэшку открыли куда раньше нашей, и разрабатывали Анисимова по полной программе. Бардзо! Ай да поляки!

— Возможно, что не только поляки.

— Что значит «не только»?

— Сразу после люблинского контакта Анисимову звонил его старый приятель из Швейцарии. Он тоже просил припомнить детали работы о полускоростном вихре.

Генерал медленно приподнялся из обволакивающего его лампасы кожаного кресла и начал медленно, словно лев в клетке, прохаживать себя по кабинету вдоль стола для совещаний.

— Был ли в НПО первый отдел? Закрытой ли была тема? Чей заказ на исследование? Что удалось внедрить? Давайте, давайте, действуйте! — чётко, но чуть ли не скороговоркой, чеканил генерал.