Онлайн книга «Бонд, мисс Бонд!»
|
«А если?» – кровожадно подсказал внутренний голос. Яростно кивнув, Ольга Павловна вытряхнула из наволочки подушку, затолкала на ее место все библиотечные книги, закрутила ткань вокруг этой немаленькой по весу стопки и получила увесистый узелок наподобие молота на гибкой ручке. Таким узелком младой Михайла Ломоносов на пути в стольный град запросто мог бы отбиваться от лихих разбойничков. «Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!» – где-то в тему припомнил внутренний Олин голос. – Знания – сила! – решительно возвестила она. Кряк! – хрустнул дверной замок. – У-ти, моя птичка! – Ольга Павловна замахнулась и встретила влетевшее в комнату чудище ударом в корпус. – Твою мать! – взревело чудище. Ду-дух! грохнула о стену дверь. Бух! грянул об пол сиротский узелок с могучими знаниями. – Мья-уа! – взвыл вездесущий невезучий кот. – Стой, стрелять буду! – в отчаянии выкрикнула Ольга Павловна. – Еще и стрелять?! – возмутилось чудище и зарифмовало со сказанным популярное русское народное слово, нелестно характеризующее особу женского пола. Оля глубоко оскорбилось, но тут чудище хлопнуло лапой по стене – и в свете воссиявшей люстры превратилось в красавца. «По пятибалльной шкале – на три с минусом!» – отступая, машинально оценила Оля. Это был Громов – помятый, расхристанный, краснолицый и откровенно пьяный. Он потирал рукой ушибленную грудь, кривил рот и щурил глаза, как будто сомневаясь в том, что видит. Оля ножкой сдвинула в сторону высыпавшиеся из наволочки книжки – это сошло за книксен – и сделала невинное лицо. – Добрый вечер, Андрей Павлович! Ошиблись дверью? – Вовсе нет! – Громов широко шагнул вперед и грубо намотал на кулак воротник ее халата: – Кто ты такая, а?! Что за аферу ты задумала?! Да я сотру тебя в порошок! – Ага, в гипсовый! – Оля с вызовом подняла повыше травмированную руку. В ипостаси пьяного чудища Громов был ужасен, но она его не боялась – наверное, потому, что не чувствовала за собой никакой вины. – Твою мать, – повторил Громов и отпустил ее. – Сядьте! Я пришел поговорить, и вам придется рассказать мне все. Все! Вам понятно? – Все так все, – присев на кровать и расправив полы халата, согласилась Ольга Павловна. – С какого момента начинать? С сотворения мира? Громов снова выругался. Ольга Павловна внутренне усмехнулась. Спокойствие, только спокойствие! Хладнокровная невозмутимость Снежной королевы – это то, что надо, чтобы урезонить распоясавшегося хулигана. Во всяком случае, с шестиклашками это всегда срабатывает. – Чего вы хотите? Что вам нужно? Денег? Вы же взяли деньги! Зачем вы ее убили? – Стоп, стоп! – Оля вскинула руку – не ту, что в гипсе. Ту, что в гипсе, она выставила перед собой на манер барьера. Сохранить спокойствие ей не удалось. – О чем это вы говорите? Какие деньги? Кого убили?! – ввиду серьезности всех этих сумбурных обвинений Громова Ольга Павловна заметно встревожилась. – Мою сестру. Громов отвернулся, с силой провел рукой по лицу и бешено пнул мягкий пуфик. – Вашу сестру?! Какую сестру?! – Родную! Марину! Оля нервно сглотнула: – Андрей Павлович, я не понимаю, о чем вы говорите! Я не знакома с вашей сестрой! – Врете, – прошипел Громов и неловко, как будто это у него были травмированы руки, полез в карман своего безобразно измятого пиджака. Попал в него с третьей попытки, вытащил помятую бумажку, швырнул ее Оле в лицо: – Что, и это вам не знакомо? Оля наклонилась и подобрала спорхнувшую на пол бумажку. Половинку тетрадного листа в клеточку. С примитивным изображением креста на могиле и размашистой подписью Жанны Марковны. «Красная метка»! – Откуда это у вас?! – Из сумочки моей сестры. – Я ничего не понимаю, – беспомощно повторила Оля. Громов сверлил ее взглядом. Некоторое время они так и смотрели друг на друга – он с ненавистью, она с недоумением, потом Громов шумно выдохнул, сел на пол, привалился спиной к стене и крепко зажмурился. Оле показалось, что он сдерживает слезы. – Этой ночью мою сестру Марину нашли на улице мертвой. Ее убили, ударили в спину шилом, – не открывая глаз, сказал Громов. – При себе у нее была очень крупная сумма денег, я точно знаю, я сам ей их дал, вчера она приезжала за ними ко мне в офис. Деньги из сумочки исчезли. Зато появилась эта бумажка. – Он открыл глаза и уставился на Олю: – Та самая «красная метка», которая прежде была у вас! – Не совсем так. – Ольга Павловна сосредоточилась, стараясь говорить просто, понятно и убедительно. – Мы нашли ее, я и Ксюша. Но ни ей, ни мне не захотелось оставить зловещую «красную метку» у себя, и бумажку забрала Люсинда… Вы позволите, я сделаю один звонок? – Вы не в полиции, – Громов пожал плечами. – Пока что! – Спасибо, – она предпочла проигнорировать этот язвительный выпад. Люсинда еще не спала. – Как здорово, что ты позвонила, я как раз хотела рассказать тебе такое, такое! – заторопилась она. – Секундочку, – попросила Ольга Павловна и демонстративно придавила на аппарате кнопочку, включающую громкую связь. Теперь азартное тарахтение Люсинды слышал и Громов. – Люся, все рассказы потом, ладно? – попросила Оля. – У меня к тебе очень важный вопрос. Скажи, та бумажка, «красная метка» Жанны Марковны, она еще у тебя? – Так я об этом и хотела тебе рассказать! Нет, не у меня! Одна девчонка утащила ее и – представь! – стала жертвой проклятья! Громов заворочался, но Ольга Павловна пришпилила его к стене пронзительным взглядом и покачала головой: – Какая девчонка, как стащила? Объясни толком, все по порядку, только, пожалуйста, без этих твоих фантазий! Только факты! – Ну, как именно она это сделала, я не знаю, не видела, – вынужденная придерживаться фактов, Люсинда заговорила медленнее: подрезанные крылья фантазии не позволяли ей поддерживать привычную скорость повествования. – Если по порядку, то дело было так. На кладбище я встретила знакомую, и за поминальным столом мы с ней сидели рядом. Старики толкали печальные речи, все было так грустно, и, чтобы отвлечься, я рассказала Мари про «красную метку». – Мари? – повторила Оля, вопросительно взглянув на Громова. – А как ее фамилия? |