Книга Заговор, которого не было..., страница 85 – Георгий Миронов

«Чистосердечное признание.

Я, Алиев Эдуард, чистосердечно признаюсь в том, что убил Муху».

— Как написал? Нет, гражданин Алиев, ты пиши пол­ностью — имя, отчество, фамилия...

—А не помню я его отчества.

— Тогда фамилию полностью, что ты кликуху пишешь? Если по кликухе, то придется писать: «Я, Эдя Алиев, по кликухе «Ала», «замочил» Мухачева по кличке «Муха», а также «Клоп».

— Хе-хе, вы скажете, гражданин следователь.

— Пиши: «чистосердечно признаюсь в том, что я...», и дальше объясни свое неприязненное отношение к Мухачеву как причину убийства. Ты ведь правду мне показал?

— А как же, истинную правду.

— Учти, если неправду, то срок себе прибавишь. За дачу ложных показаний.

— Правду, правду.

— Тогда пиши спокойно.

Алиев чуть высунул изо рта в усердии кончик языка и написал: «...что убил гражданина Мухачева, отчества не помню, из-за того, что ненавидел его давно, так как он мне много принес вреда».

— Написал?

— Написал. Все, что было.

— Распишись и поставь дату. Распишись. Свою подпись узнаешь?

— А то нет?

— Обрати внимание: вот протокол твоего первого доп­роса. Твой почерк?

-Мой.

— Читай, ты показал, что, когда решил убить Муху, по­ехал к нему на автобусе, так как Мухачев, ранее живший в одном с тобой дворе, переехал с семьей в другой район го­рода. Так?

— Так.

— Но у тебя по времени нестыковка в рассказе вышла. И на мой вопрос, — не заезжал ли ты куда, по дороге к Мухачеву, ты показал, что «заезжал на улицу Сурикова, в район Дворца пионеров, к братьям...». Тут ты осекся и фамилии братьев не назвал. Но потом, когда протокол подписывал, решил, видно, что никто на твою оговорку внимания не обратит, и протокол, каждую его страницу, ты подписал. А мог бы вычеркнуть упоминание о братьях. Не вычеркнул... Подписал.

— Ну и что?

— А то, что в районе Дворца пионеров, на улице Сури­кова, дом 26, проживали на тот момент братья Ахтаевы — Роман и Вениамин. Вениамина в городе действительно не было. У него железное алиби. Он в это время, как мы выяс­нили, в другом городе преступление совершал. А вот Роман Ахтаев и его подельник Сергей Дробов в доме 26 по улице Сурикова были, были...

— Ну и что?

— ...и ждали они там тебя. Ждали, когда ты привезешь к ним Мухачева. Ну, как, признаешь, что «заехал к братьям» и вместе с Романом Ахтаевым, одним из братьев, и Сергеем Дробовым вы повезли Мухачева убивать?

— Чего вам надо, гражданин следователь? Есть чисто­сердечное признание. Сажайте! Вам же надо на кого-то «жмура» скинуть. Вот он я...

— Эх... Эдя, Эдя... Есть у меня, на кого «жмура» скиды­вать. Вот, читай. У меня уже два «чистосердечных» призна­ния. Рома-то «малявы» написал и тебе, и Дробову, чтоб на себя вину брали, чтоб его ни в коем случае не упоминали. Думал, видно, хоть одна да дойдет. А дошли, с нашей помо­щью, обе. А два «чистосердечных», считай, ни одного. По­тому что доверия у суда к твоим «чистосердечным» призна­ниям не будет, так что давай снова.

— Серега на себя наговаривает, — неуверенно произнес Алиев.

— Читай второй документ.

Алиев осторожно взял страничку ксерокопии:

«Протокол проверки показаний на месте.

28 мая 1990 г. г. Киров.

Я, следователь по особо важным делам прокуратуры г. Кирова младший советник юстиции Кирсанов А. С., с участием старшего прокурора-криминалиста прокуратуры Кировской области советника юстиции Кирсанова Б. П. в присутствии понятых Иванова А. Р., Веремеева П. Г., Меньшиковой А. Н. провели проверку показаний на месте подозреваемого Дробова С. А. с его участием.

Дробов показал дом, где жил, дом, где к нему Алиев Э.А. привел покойного Мухачева. Он также рассказал, что они пили, как был одет Мухачев, какие имел приметы. И затем нарисовал на бумаге маршрут, по которому они втроем на­правились в район биохимзавода, где он бывал в детском возрасте и где многое изменилось с тех пор, так как раньше не было такого количества остовов от раскуроченных ма­шин. Там он показал место, где был убит Мухачев, место, куда был спрятан труп Мухачева, а также подробно расска­зал, как он и Эдуард Алиев убивали Мухачева.

На вопрос о неприязненных отношениях с Мухачевым, рассказал, что Мухачев всегда вел себя «как шкодник, как крысятник», что при дележе украденного за ним нужен был глаз, так как норовил украсть у своих, за что был не раз нещадно бит.

Был произведен следственный эксперимент, и Дробов подробно в деталях показал, как набрасывал на шею Мухачеву «струнку», как душил, как они вдвоем с Э. Алиевым наносили раненому и полузадушенному Мухачеву удары заточками, ногами.

Все действия Дробова во время следственного экспери­мента фиксировались на видеопленку.

Подписи сотрудников прокуратуры и понятых».

Помолчали...

—Так кто ж на самом деле убил Муху, Эдя? — тихо спро­сил Михаил.

— Теперь и я не знаю.

— Но про себя точно знаешь — ты убивал, так?

— Так.

— И вот, «чистосердечное признание» Сереги Дробова только что прочитал, и он признает, что убивал, так?

— Так.

— Он пишет, что убивал вдвоем с тобой. Это правильно он пишет, или все же убил он и теперь на тебя нагова­ривает?

— Нет, Серега не такой человек: раз написал, значит, так и было.

— То есть, если бы Дробов признал, что убивали втроем, то и ты бы это признал?

— Так он не признал? — с надеждой спросил Алиев.

— Признал. Но об этом потом. А пока вот сообрази, ты ж не олигофрен, не идиот, ты ж соображаешь, верно, Эдуард?

— Соображаю.

— Вот читай данные судмедэкспертизы: выходит, что по характеру нанесенных Мухачеву ранений и травм уби­вали трое.

— Это они чего хочут, то и пишут.

— Нет, братец, тут наука. Читай, читай... Удары нанесе­ны с разной высоты, то есть убивавшие Мухачева были людьми разного роста. Удары, ты читай, читай, нанесены с разной степенью силы, то есть убийцы были разного физи­ческого сложения. Вот этот удар мог нанести Дробов, он «качок», сильный, так? А вот этот — слабенький, узнаешь, это твой удар, Эдя. А вот этот удар ножом был нанесен че­ловеком как бы среднего между вами двумя с Эдей физи­ческого сложения, но с яростью, и потом нож в ране повер­нут — это уже почерк. И такой почерк нами зафиксирован во время других убийств. Знаешь, кому этот почерк при­надлежит?

— Откуда...

— Не ври, тебя наверняка восхищала манера Романа — всадить нож в тело жертвы и потом повернуть в ране. А? Ты и сам так пытался, да не хватало ни физической силы, ни