Книга Гладиаторы «Спартака», страница 124 – Георгий Миронов

Вспомнил Егор хитрованское выражение лица дарителя, и засомневался. Позвонил Митрофанову в Управление новых технологий. Попросил проверить иконку.

После совещания Митрофанов и заявился на чашку чаю с кейсом. То есть отдельно, кейс конечно же отдельно. Попили чаю, сел Митрофанов за чайный гостевой столик, разложил инструменты, снял оклад.

— Ничего. Все чисто.

— Аппаратура ничего не показывает? Может, за стразами есть «клопик»?

— Приборы молчат. А стразы снимать — тут работы на день.

— Перестрахуемся. Иконка мне нравится. Да и человека проявить нужно: мало ли судьба с ним сведет или нужно будет «слив информации» организовать — вот и канал.

Через день Митрофанов принес икону обратно.

— Ты был прав, Егор Федорович. Вот за этим большим стразом внизу — тончайшая амальгама, а под ней плоский «клопик» нового поколения. Спасибо показал. Возьмем на вооружение знание о существовании таких совершенно плоских «жучков». Я его оставлю у себя?

— Конечно, икону только верни.

— Бери, носи на здоровье, теперь она безопасная.

Судя по сведениям, которые приходили из Парижа от сотрудников, внедренных в группировки «русской мафии», утечки информации из Москвы, однако, продолжались.

Встречу с полковником ФСБ, отвечающим за безопасность информационного поля всей операции, Тимур Маев назначил в Лефортово. Им освободили камеру. Камеру проверили аппаратурой на предмет отключения постоянно действовавшей прослушки. Сели на опущенный «самолет» — нары, в дневное время принайтованные к стене. Посмотрели друг другу в глаза. Было доверие.

— Иван Николаевич, то, о чем мы с вами говорили три дня назад, по нашим данным, стало известно в Париже в тот же день.

— Не может быть. Мы встречались в месте, проверенном на предмет прослушки.

— Значит, дело в нас самих. Не помните, как мы были одеты?

— Помню. Оба в мундирах.

— У меня предложение. Разберем-ка пуговицы на наших мундирах.

— Это еще зачем? Да и как обратно к машине идти без пуговиц?

— Ничего страшного, в рубахах дойдем, не замерзнем, зато вопрос снимем.

— Может, вернемся на работу, отдадим мундиры, раз есть сомнение, в лабораторию.

— Не стоит. Лишняя утечка. Я и ножи перочинные захватил. Начнем.

У полковника ФСБ плоский «клоп» прятался под третьей по счету разбора пуговице мундира. У Тимура Маева такой же нашелся в маленькой пуговице на рукаве.

Было проведено расследование: оказалось, что хозяйственникам ФСБ и Генпрокуратуры вместо Тверской фабрики свои услуги на более льготных условиях предложила фабрика индпошива «Фасон» из Павловской Слободы. Проверили такую инициативную фабрику, оказалось, в пуговицы мундиров старших офицеров, имевших отношение к расследованию преступлений «русской мафии» за рубежом, впаивались «клопы» нового поколения. В пуговицы мундиров и шинелей. На фабрике изъяли пять «клопов». И после проверки всех мундиров и шинелей, пошитых в Павловской Слободе, выявили еще два десятка. Пуговицами занимались на фабрике пять человек. Того, кто вживлял «клопов», выявили сразу. Но цепочка оказалась недлинной, — он указал на заказчика в Москве, а тот, видно, вовремя предупрежденный, пропал. Дело пока что закрыли, но бдительность усилили.

Генпрокуратура дала поручение ФАПСИ: проверить все каналы АТС-1, на которую падало основное подозрение Патрикеева. После двух недель кропотливого труда нашли три «подключки» — в «колодце связи» во дворе дома, где размешался музей любимого народом художника Шилова.

В подвале Дома Пашкова — на территории Российской государственной библиотеки. Дом был «долгостроем ремонта», и в подвале никто давно не появлялся. От бомжей подвал был надежно изолирован сваренными металлическими дверями. Но подвал снаружи вдруг «зафонил» на новой аппаратуре, и было решено двери «разварить». И не зря. Там была самая большая «подключка» к кабелям АТС-1.

— Егор Федорович, хотите порадую? — спросил Тимур Маев по телефону.

— Давай, а то день какой-то нескладный, больше пока что неприятностей.

— Помните, вы жаловались, что новое здание Генпрокуратуры никак не сдадут, вы не можете все свои службы в одном месте собрать?

— Было дело. Там, говорят, «колодец связи» наши специалисты никак не принимали.

— Точно. И правильно делали. Обнаружили наши «соседи», «фапсишники», в нашем колодце элегантную «подключку»: теперь скоро все съедемся. Может, даже на одном этаже будем сидеть, чаи распивать.

— Чаи распивать пока что некогда. Ты вот что, возьми на заметку: кто-то скупает в Москве пейджеры, сломанные сотовые. В том числе сломанные и краденые. Свяжись с ФСБ, поработай в «связке».

Через неделю Тимур доложил:

— Интересная картина выявилась. Нагрянули мы в центральное бюро этой фирмы. Нашли легко — по объявлениям в газетах. Разговорили сотрудников, перекрыли связь. Послали наших людей во все районные бюро, адреса которых были в компьютере центрального бюро фирмы.

— И что? Пo какой больше линии — по нашей или ФСБ?

— А всем интересно. Под эгидой фонда «Азия — Европа» Техническое бюро информатизации занималось тем, что, во-первых, привлекало классных специалистов из «оборонки» -инженеров, техников, научных сотрудников. Первый слой — элементарный — действительно за очень хорошую зарплату ремонтировали и обновляли пейджеры и сотовые, спутниковые «трубки». Но размах какой!..

— Какой?

— Две с половиной тысячи сотрудников с высшим техническим образованием.

— Что по нашей части?

— Шел целенаправленный сбор информации — снятие ее с пейджеров, прослушка сотовых. «Фапсишники» среди многих других ключевых слов, на которые срабатывала запись, нашли и такие: «Спартак», «Романцев», «футбол», «Зрелов» и, извиняюсь, «Патрикеев»...

— А чего извиняться? Я готов к этому. Хорошо, что осиное гнездо прикрыли. А следочки от основателя фирмы куда ведут?

— Следочки потеряны, увы.

— Почему?

— Видимо, если бы глава фирмы дал признательные показания, а он бы их точно дал, мы и вышли бы на зарубежные источники. Но умер босс.

— Когда?

— За минуту до того, как ребята из ФСБ проникли в центральную контору.

— Совпадение?

— Не верю я в такие совпадения. Потому сразу же вызвал экспертов. И не только медиков. Констатировали инфаркт миокарда. Секретарь сказала, что, когда снизу позвонили охранники и сообщили, что в контору идут фээсбэшники, он схватил свой красный сотовый, позвонил, сказал одну фразу и умер.

— Что за фраза?

— Суть не во фразе. А в том, что он сразу умер. Мы тщательно обследовали эту красную трубку. Секретарша утверждает, он по этому сотовому никогда не говорил. Он у него лежал на столе, и им было запрещено кому-либо пользоваться. На вопрос секретаря, зачем тогда эта трубка, босс якобы отвечал, что для связи с начальством.