Книга Победить или умереть, страница 20 – Сергей Самаров

О том, что старик давно уже и по-крупному занимается ростовщичеством, Назирхан слышал от других жителей села, с которыми был знаком. Но ему до этого дела было мало. Каждый зарабатывает так, как уж может.

– И что он, этот Ваха Тимирханов? Протокол составить хочет? Или уже его написал?

– Сегодня к нему три других мента приехали. На пять вечера мне повестку выписал. К нему надо прийти. У него кабинет дома. Он сам себе так сделал, чтобы не ходить на службу. Дома всегда и принимает. И повестку… Мог бы просто прийти и сказать. Так нет, ему нужно, чтобы все официально было. Плохой он человек. С ним никогда не договоришься.

– А где он живет?

– По улице от меня одиннадцатый дом. Только по другой стороне. Сразу под горой.

– Три мента, говоришь, приехали… С оружием? – Назирхан оглянулся на своих спутников.

– С автоматами. Наверное, и пистолеты есть. Мне люди сказали. Сам я видел только машину. «Уазик» ментовский во дворе у Вахи стоит.

– Ладно. Что ж тут поделаешь, – улыбнулся Назирхан. – Как хорошему человеку не помочь. Но тогда тем более нет времени за столом засиживаться. Молоко готово?

– Конечно. В доме стоит.

– Наливай. Я пока позвоню своему амиру. Сообщу. Он тоже ментов сильно не любит.

– А кто их любит!.. – философски сказал старик, вытер руки о свою камуфлированную солдатскую куртку и пошел в дом.

Иманали с Гиреем двинулись следом за хозяином, на ходу снимая рюкзаки.

Назирхан вытащил мобильник и набрал номер Тимирбекова.

– Да, Назир, слушаю тебя, – быстро отозвался Азамат.

– Амир, у нас тут в селе осложнения возникли. Вернее, не у нас, а у нашего хозяина.

– Что случилось?

– К нему местный участковый докапывается. На сегодняшний вечер повестку выписал и еще трех ментов откуда-то привез. Я хотел бы вмешаться.

– Так вмешивайся. Четырьмя ментами меньше будет, многим людям дышать станет свободнее. Я бы знал, сам бы тебя с этим послал.

– Я так и подумал, но без вашего согласия действовать не мог.

– Работай. Да поможет тебе Аллах! Молоко захватить не забудьте.

– Мы сначала его заберем, потом к ментам в гости отправимся.

– Сколько у тебя людей?

– Трое.

– Четверо против четверых. Расклад мужской. Справитесь.

– Конечно, справимся.

Тимирбеков прекратил разговор.

Дальнейшее было делом простым и привычным.

Расплатившись со стариком и покинув его двор, Назирхан с товарищами поднялся на тропу, где группу дожидался Искандар, готовый к бою. Все они двинулись по склону в сторону середины села. В зимнее время сверху хорошо было видно, какие дома там жилые, какие заброшенные. Некоторые дворы оставались не расчищенными. Не было даже тропок от калитки к крыльцу, привычно для Кавказа украшенному затейливой резьбой.

Это значило, что хозяева покинули свое жилище. Кто в города перебрался, кто умер, оставив дом в наследство детям, которые только летом приезжали в родовое гнездо, как на дачу. Таких дворов и домов было слишком много, чтобы это выглядело нормальным. Люди, похоже, не желали жить в горном селе, предпочитали комфорт, уют и городскую суету тишине и покою. Цивилизация боролась с кавказскими селами своими жестокими методами. Она отдаляла людей от их естественной жизни, погружала их в существование, в котором невозможно остановиться и задуматься.

Назирхан слышал как-то выступление ученого богослова по телевидению. Тот как раз об этом и говорил. Проблема была повсеместной, касалась не только жителей Кавказа, но и народов всего мира. Человек, который не задумывается над своим существованием из-за недостатка времени, не может понять самого главного – смысла своей жизни. Бесконечная беготня и множество дел не дают ему возможности остановиться и задуматься.

Дом капитана Тимирханова был с двух сторон окружен именно такими заброшенными дворами, которые навели Назирхана Мухаммадтахирова на грустные мысли. Однако эти соображения не помешали ему сразу оценить обстановку и правильно сориентироваться.

– Вот этот дом. Искандар, Гирей, спускаетесь осторожно, выбираете позицию в соседних дворах под забором и ждете, когда мы начнем действовать. Мы отсюда будем стрелять по окнам. Они наверняка выскочат и подставят вам спины. Ментов расстреливать безжалостно, по заслугам! Потом гранату внутрь ментовского «уазика». Все понятно?

Искандар, всегда молчаливый, только согласно кивнул.

– Понятно, – сказал Гирей.

Без дальнейших посылов оба начали спуск, как-то сразу, без уговора. Каждый определил для себя место засады – двор. Назирхану не понадобилось даже бинокль к глазам прикладывать. Тучи не сделали день вечером, и все было хорошо видно. Бойцы умели прятаться, перебегали или переползали от одного большого камня до другого. Рассмотреть их на снежно-грязном склоне было сложно, но опытный глаз мог бы и заметить опасность.

Поэтому Иманали приложил щеку к прикладу автомата. Он был готов прикрыть товарищей меткой очередью. Несмотря на немолодой возраст, Иманали видел хорошо, а стрелял просто прекрасно.

Назирхан контролировал улицу, потому что увидеть бойцов на склоне могли не только менты в окна своего дома, но и другие люди. А кто знает, как они к ментам относятся?! Может, рядом родственники живут? Они всегда своего поддержат, даже если он и служит в полиции.

Но все обошлось. Искандар с Гиреем благополучно спустились к нижнему забору, перебрались через него каждый в свой облюбованный двор, заняли позиции, заранее присмотренные сверху, и замерли там.

– Иманали! По окнам. Погнали!..

Первые их очереди, хлесткие как удары кнута, слились в одну. Оказалось, что оба стреляли в одно и то же окно. Иманали продолжал бить туда же, а Назирхан перевел прицел на второе окно, потом и на третье. Стекла, сначала просто пробитые пулями, от многочисленных очередей быстро рассыпались.

Дальше все происходило именно так, как и рассчитывал Назирхан. Четверо полицейских выскочили из двери один за другим с автоматами в руках. Они понимали, что стреляют по ним со склона. Наверное, и количество противников подсчитали, поскольку это нетрудно. Короткие очереди четко отделялись одна от другой. Кроме того, у Иманали был автомат АК-47, а он работает куда более звучно, чем АК-74 Назирхана.

Перебегали менты неумело, путались ногами в сугробах, петляли, как зайцы, стараясь уберечься от выстрелов. Тому из них, который покинул дом последним, добежать до забора не удалось. Иманали уложил его очередью, и мент упал лицом в сугроб. Он лежал неподвижно, оставив ноги на вычищенной дорожке.

Двое других успели спрятаться за низким каменным забором огорода. Третий укрылся за каменным же сараем и стрелял из-за угла непонятно куда. Над Назирханом с Иманали пули даже не свистели. Должно быть, этот мент был совсем неумелым воином и не определил позицию стрелков.