Онлайн книга «Явление зверя»
|
— Леш… — Гуля на цыпочках подошла к кровати, склонилась надо мной. — Может, чаю? Так! Все! Успокойся, разожми зубы, открой глаза и улыбнись — черт бы тебя побрал, пусть она думает, что ты в порядке! — Давай… Только без сахара! И крепкого! — Хорошо! Гуля, радостная, побежала на кухню. Вот и хорошо… Если Стас ушел на работу, значит, вернется только завтра утром. Надо будет поговорить с ним, что-то придумать, потому что оставаться нельзя и у него. Они найдут. Точно знаю, что найдут. Я сидел на кровати, пил чай, жевал бутерброд и думал о том, в какое же дерьмо я влез и сколько затащил в него народу. Дед. Бабушка. Анька. Софья. Элька с Гришей. Зоя. Стас. Гошка. Гуля. Достаточно? Вполне! И самое ужасное в том, что я даже примерно не представляю, как их выпутать из всего этого. Сдаться врагу? А поможет ли? Оказалось, что Стас все обдумал, решил за меня и — вместо меня — осуществил. Как и ожидалось, он пришел домой утром следующего дня, довольный и гордый. Уединился со мной в комнате и заявил, что больше никто и никогда не будет меня беспокоить, что все преграды сметены, враги уничтожены, справедливость восстановлена и мой дед — отомщен. — У них ни охраны толком, ни сигнализации, — шепотом рассказывал он. — Я вошел, как к себе домой. Они спали. Один пацан только высунулся. Да и то — может, не по мою душу, а так… Пописать вышел. Остальных совсем тепленькими я взял. В кроватках. Лешка… Они ни золото, ни наркоту даже и не прячут! Пакеты с героином разложены на кухонном столе, как фасовали перед сном, так и бросили! Они же ничего и никого не боялись! Хозяевами себя считали. Стас скрипнул зубами. — Не знаю, Лешка, прав я был, не прав… Но эта баба толстая с золотыми зубищами… Эти волчата… Мне их не жаль было, и угрызений никаких я не испытывал и не испытываю… Квартира грязнющая, вонючая, сами все грязные, дрыхнут вповалку и — техника крутейшая, золото… впрочем, это я уже говорил… — Стас, тебя найдут… — Кто? — Стас усмехнулся. — Никто меня никогда не найдет, я тебя уверяю! Меня никто не видел, и свидетелей не осталось. Отвечать буду только перед Богом… А это, надеюсь, еще не скоро… И знаешь, не страшно мне будет перед ним отвечать! — Вместе будем отвечать, — сказал я мрачно. — Ну что ты, Леха, как в школе… Он-то, наверное, сам знает, кто в чем виноват, и без нас разберется, кому нимб, а кого жопой на сковородку… — Я где-то слышал, что грех можно взять на себя… за другого… если его и не совершал. Тем более что я должен был туда идти, а не ты… — А знаешь ли ты, Леха!.. — Стас посмотрел на меня серьезно и проникновенно. Его глаза светились, и в них действительно не было ни раскаяния, ни сожаления, ни страха. — Мне после этой ночи легче стало! Ехал я утром домой и думал — может быть, и не зря, черт побери, я тогда один живой остался, не погиб с мальчишками, за которых я должен был головой отвечать, которых должен был домой вернуть живыми, как матерям их обещал! Которых я вернул — в железных ящиках! Мертвыми! Всех! Я, командир, выжил, а они!.. — Стас… Он не слышал меня. — Вот за это я готов — чем угодно на сковородку! Виноват. Каюсь, казните! А за тварей тех в человеческом обличье, которые родились на свет только для того, чтобы гадить!.. Извиняйте, я себя виноватым не считаю! — Стас, послушай меня… Ты можешь послать меня к черту и будешь, наверное, прав, но, согласись, я знаю о них больше, чем ты… — Ну-ну. — Еще в Чечне, когда в подвале сидел, я понял, какие мы все идиоты — и мы, и генералы наши. Мы всех по себе меряем, кто хороший, а кто плохой, — со своей точки зрения, со своей морали, а они — ПРОСТО ДРУГИЕ, командир. Что чеченцы, что цыгане — они для нас как инопланетяне, у них законы другие и другие понятия о добре и зле. — Ну и что, прикажешь их теперь любить и позволять над нами издеваться?! — Мы с ними ничего сделать не сможем. Надо либо оставить их в покое, либо уничтожить весь народ, резать всех до последнего младенца. — Ну это еще Сталин понял… и Гитлер… — буркнул Стас. — Ну и чего они добились? — Ну ладно, Леша, о чеченцах уже говорено и переговорено, оставлять их в покое или забрасывать бомбами… На языке уже навязло, честное слово… Ну а цыгане? Это не мы к ним пришли — они к нам. Они фасуют на кухне героин — для нас, не для себя! Они из русских солдат рабов делают! — Стас, ты вот в милицию для чего шел? — А иди ты на фиг! Давай теперь валить все на государство и чиновников продажных! И плакать от собственного бессилия!.. Не знаю, как ты, а я уже наплакался — вот! Стас чиркнул ребром ладони по горлу и добавил: — Если некому нас защищать — будем защищаться сами. На то мы и мужики, и, черт возьми, солдаты… — Спасибо, Стас… Мы обернулись — в дверях стояла Гуля. Неужели слышала все?! Гуля смотрела на меня, как мне показалось, осуждающе, а глаза у нее сияли, как и у Стаса, — священным гневом. Прямо-таки, джихад какой-то, черт возьми… — Не мы на них первыми напали! — железным голосом сказала Гуля. Дорогие мои, так я ведь их и не защищаю, и не оправдываю! С чего вы взяли?! Я только не верю в то, что все кончилось и теперь мы будем жить долго и счастливо. Ну не верю! Юраш Кривой милостиво позволил мне устроить себе каникулы, разрешил выздоравливать, поправляться, наслаждаться жизнью, но я едва не помер от скуки еще в больнице, поэтому валяться дома, пялиться в телевизор и выслушивать Инночкины словоизлияния про разных хороших писателей не было никакого желания. Я явился к нему домой дня через три после возвращения, когда ощутил в себе силы выйти из дома, сесть в машину и крутить баранку. На самом деле — едва доехал, два раза у обочины останавливался, потому как в глазах темнело так, что дороги видно не было. И не поперся бы я к боссу в таком прискорбном состоянии, но ничего другого не оставалось, еще одну поездку через весь город я бы точно не пережил, поэтому, стиснув зубы, я выбрался из машины и поволокся к подъезду. В лифт я вошел с какой-то бабой, вроде бы она даже нажала на кнопку нужного мне этажа. Интересно… к актеру, что ли? Судя по суперкрутому прикиду — не иначе как горничные наниматься. — Что с вами? Вы плохо себя чувствуете? Это она кому? Мне, что ли? — Вам помочь? Еще не хватало. — Спасибо, как-нибудь сам. Мы вместе вышли из лифта, телка пропустила меня вперед и проследила, как я дошел до двери. Только я хотел позвонить — хоп, и дверь отворилась сама. |