Онлайн книга «Дважды не живут»
|
– Нет. – Что нет! Что нет! – Весельчак был на грани истерики. – Ты его скопируешь и размножишь. Так не годится. К тебе приедет Следопыт с дискетой. Он все проконтролирует. – Танцор, время, время! Все может оказаться пустыми хлопотами! Пойми же, черт тебя побери! – Нет, Весельчак. Будем делать так и только так. Отсюда до тебя минут пятнадцать – двадцать. Так что не пори горячку. – Ну пойми же… – Нет. Давай о деталях. Может, ему сразу к башне? – Лучше к банку. Тут как раз по пути. Я знаю короткую дорогу. Буду у входа, в машине. Но только прошу, чтобы без фокусов. Умоляю, Танцор! – Да, конечно. Надеюсь, за Нину переживать не будешь? – О чем речь, Танцор. Такие, как ты, долго не живут… – Не понял! – Ну с принципами, черт тебя побери, с принципами! – А, понял. Как говорится, и жизнью смерть поправ! Та-ра-та-та-та-ра! Короче все, жди. Я тоже буду ждать. Включу телевизор… – Ладно, все. Надо готовиться. Спасибо тебе. – Не за что. Свежими лимонами вернешь. * * * У банка Следопыта никто не ждал. И это было странно. Потому что ведь торопил, пузыри, можно сказать, пускал, в истерике бился. А тут, видите ли, барин еще не соизволили на крылечко спуститься. Блин! Следопыт вылез из джипа. Ткнул с досады ногой переднее левое. Закурил. Достал из кармана мобильник, чтобы рассказать о незадаче Танцору. И тут из дверей выскочила, словно ошпаренная, сексапильная барышня секретарско-референтского вида и смешно и одновременно жалко, потому что была на изрядных каблуках, побежала к джипу. – Следопыт, миленький, скорей! Скорей, спасайте! – запричитала она, закончив дистанцию. – Скорей, Артемий Борисыч!.. Спасать надо! Железным Следопыт не был, однако нашел в себе силы не потерять голову, не кинуться по первому зову в вероятную мышеловку: – Мы так не договаривались. Договаривались ехать отсюда в Останкино. – Умоляю вас, они уже начинают! Пощадите! Скорей! В глазах стояли слезы. Не говоря уж про голос. «Ладно, – решил Следопыт, – у Танцора заложница. Так что можно и рискнуть. Все же неплохой чувак, не пожалел пятидесяти штук. А это, вероятно, та самая Илона, про которую Танцор рассказывал, – соображал он, пока шагал рядом с бегущей Илоной. – Рискнем! Как-никак банк, источник народной радости!» В привратницкой толклись трое каких-то совершенно индифферентных охранников, не обративших на вбежавших ни малейшего внимания. Что отчасти было, конечно, понятно – секретарша шефа. Но хоть бы кто глянул в их сторону. В вестибюле было какое-то бессмысленное броуновское движение. Это бросалось в глаза. Люди двигались в самых разнообразных направлениях, их траектории не подчинялись никакой логике. «Сомнамбулы», – сформулировал Следопыт. Илона неслась прямиком к лестнице… Вдруг, налетев сходу на одного, с рыбьими глазами, в бордовой рубашке с желтым галстуком, не отскочила от него. И не сшибла, потому что не могла сшибить, массы были несопоставимыми. А пробежала насквозь. Следопыт словно примерз к полу. Призраки! Резко стало холодно. Но не от мощных кондиционеров. Нет. Илона обернулась. С мольбой: «Он ждет! Скорее!» Следопыт с трудом пересилил нормальные, естественные рефлексы, которыми его усиленно долбил мозг, впервые в жизни столкнувшийся с подобной ирреальщиной, которыми пытался парализовать, а потом погладь обратно, к выходу. – СКОРЕЕ, СЛЕДОПЫТ! В дальнем углу кабинета стоял Весельчак. На их появление он никак не отреагировал. Стало ясно, что и он тоже… Отсутствующие глаза, хаотичная мимика. Слегка размытые контуры, как бы «не в фокусе». Илона зарыдала. Опоздали. Следопыт подошел к бару. Налил на треть два стакана водки. Один выпил сам. Второй протянул Илоне. Заставил выпить. Немного успокоилась. Во всяком случае, трясти ее перестало. – Неужели ничего уже нельзя сделать? Следопыт, миленький. – Не знаю. Он говорил, что надо башню грохнуть. Но ведь уже… А ты как уцелела? – Артемий Борисыч говорил, что со мной ничего не должно случиться. Я не такая, как все здесь. Следопыт пристально посмотрел на Илону: – Игрочиха? Но та не уел еда ответить. Резко вспыхнул двадцатичетырехдюймовый экран монитора. Выплыло лицо Весельчака. Это было сильно. Очень сильно! Весельчак заговорил, глумливо ухмыляясь. – Да, Следопыт. Это игрочиха. Та самая Дюймовочка, за которой ты в прошлом году гонялся по всей Москве. По нашей Москве. Ее, правда, изрядно переделали. Стала не такой миниатюрной. Фигуру подогнали под соответствующие стандарты. Ну, и четверть века скинули. Как видишь, теперь ягодкой стала. – Весельчак прямо-таки мурлыкал, глядя на нее. – Но характер тот же самый. Сплав артистизма и интриганства. – Артемий Борисыч, – радостно улыбаясь, перебила его Илона совершенно идиотским вопросом, – где вы? – В телевизоре я, милая, в телевизоре. Тут и живу… Борисыч-то я Борисыч, да не тот. Твой шеф, как я вижу, совсем скоро в воздухе растает. – И он совершенно непристойно заржал, с какими-то всхрюкиваниями. Потом слегка отошел, протер глаза носовым платочком и продолжил: – А вообще-то я вам благодарен, всем вам. Если б вы знали, какой выигрыш я сорвал! Следопыт наблюдал за этой харей как-то совершенно спокойно, можно сказать, отрешенно. Ну, мудак и есть мудак. Что с него взять? Не станешь же злиться на то, что дождь пошел или еще что-то такое. Стихия. Тупая самодостаточная стихия. А никакая не игра богов или там козни генотипа. Внезапно Аникеев исчез с экрана. Появилась совершенно незнакомая рожа. Следопыт пригляделся. В общем-то даже и не рожа, а вполне стандартная физиономия. С умеренным интеллектом во взгляде. Волосы, зачесанные назад, были не в силах замаскировать плешь. Слегка обвислые щеки, видимо, давно уже отвыкшие от свежего воздуха. И еле уловимый нервный тик. Так, чуть-чуть левое веко. Или правое? Монитор передает зеркальное изображение или прямое? Незнакомец, закашлявшись, прервал теоретизирование Следопыта. – Значит так. Я – координатор проекта. – Знавал я одного Координатора, царствие ему небесное, – не удержался от хамства Следопыт. – Зря ты так. Совершенно неуместно. Для того, чтобы настроиться на подобающий лад, сходи-ка, проверь дверь. В смысле, попробуй отсюда выйти. Следопыт подошел к двери. Подергал. Дверь была заперта. Шансов вышибить ее не было никаких. Потому что была она, что называется, «сейфовая». |