Книга Мыши профессора Цаплина, страница 66 – Дмитрий Стрешнев

Почему поздно будет именно потом, Мишка не понял. По его разумению, поздно было именно сейчас, ведь ночь глухая. Но он почувствовал потребность сделать мышам что-нибудь хорошее. Всё-таки надо же — пятьдесят шесть детей, оказывается, было у сбитого летчика. Как он их только всех по именам помнил?

— Прямо сейчас пойдем? — на всякий случай еще раз спросил он.

— Да.

Мишка еще раз вздохнул и окончательно вылез из-под одеяла. Напялив на себя всё, что положено, он заявил:

— Надо записку написать, чтобы не грузились: где я? и чтобы не искали. Ручки нет?

Сразу несколько мышей протянули ему нечто почти невидимое.

— Да ну вас с вашими булавками! — сказал Мишка. — Я по-своему.

Из кармана, где у него было немало всего, он вытащил коробок спичек, зажег целый пучок, потом задул и получившимися обугленными палочками изобразил на наволочке большими буквами:

"Не дрейфте. Я ушол к Андреичю…"

— Куда я ушел? — спросил он.

— В Кремль.

"…в Кремль", — дописал Мишка. Потом взял доску.

— Вот теперь попелёхали.

— Сначала положи руку на тумбочку.

Мишка положил. Двое мышей взобрались к нему на плечи и уцепились за воротник.

— Выходи в коридор.

Мишка вышел в коридор.

— Теперь иди направо, прямо к двери.

— Я эту дверь отпирать не умею, — предупредил Мишка.

— Она уже отперта.

Пройдя долгими, приглушенно-интимно освещенными коридорами, они вышли к лифту; потом долго ехали на какой-то подземной вагонетке, управляемой хмурым мужиком; наконец поднялись на самый верх и вышли в узкий московский переулок, стынущий на холодном ветерке под предутренним стальным небом. Как только в этом неласковом пейзаже появился Мишка, тут же, перебивая друг друга, застрекотали моторы, и совсем рядом в воздух поднялись несколько вертолетов, расчерчивая воздух тонкими лучами прожекторов. Мишка на всякий случай застыл на месте, но один из сидевших у него на плече сказал ему в ухо:

— Это наши.

— Куда дальше теперь? — спросил Мишка. — Где Кремль-то?

— Иди прямо, а потом скажем.

Сопровождаемый двумя вертолетами спереди и двумя сзади, Мишка направился туда, куда ему указывали провожатые. Когда впереди показались кремлевские стены, он услышал:

— Здесь мы уйдем. А ты иди к профессору. Помнишь, что надо сказать?

— А чего там помнить? Не арифметика с алгеброй!

Возле освещенной прожекторами Кутафьи-башни толпились мужики-охранники.

— Ты куда? — удивился один, когда Мишка подошел. — Ну-ка брысь!

— К Андреичу, — сказал Мишка.

— К какому Андреичу? Я т-тебе… — начал было мужик, но тут Мишка увидел у него на плече упитанную мышь, и эта мышь бесцеремонно ухватилась за мочку нависающего над ней уха и что-то пропищала.

— Погодь тут, — более приличным голосом сказал охранник и куда-то пошел.

Вскоре он появился, неся на плечах уже троих мышей.

— Поди сюда.

Мишка подошел.

Охранник подставил грубую квадратную ладонь к своему плечу, на которую, как на трап, сошли двое мышей и на этом трапе переехали на плечо к Мишке.

— Валяй, они проводят, — сказал охранник.

В Троицкие ворота въезжал грузовик; внутрь входили и наружу выходили люди, и у каждого на плече сидел маленький сопровождающий. Те, что ехали на Мишке, знай попискивали в рации, и Мишка без задержки проследовал через все посты. Увидев после брусчатки ровный асфальт, он сказал:

— Можно на доске поеду?

Хвостатым особистам такое предложение даже вроде бы понравилось, и когда Мишка помчался, они возбужденно загомонили, обмениваясь впечатлениями.

Проезжая мимо царь-пушки, к которой он был неравнодушен, Мишка сбавил ход, но потом полетел дальше без задержки, пока не прикатил с мышами к большим дверям со ступенями. Он не знал, что это место именовалось крыльцом Большого Кремлевского дворца, но понял, что двери важные.

— Это здесь теперь Андреич живет? — спросил он, когда провожатые изъявили желание, чтобы он опустил их на асфальт.

— Сейчас придет, — ответили ему. — Он уже знает.

И вправду — не прошло и пяти минут, как из красивых дверей вышел Цаплин.

— Миша, как я рад, что ты пришел! Заходи!

— Тяжеленная небось? — заметил Мишка, входя и косясь на распахнутую створку.

— Солидная, — поправил Цаплин. — Вот видишь, — сказал он, обводя рукой гулкий вестибюль, — когда-то здесь жили цари, президенты… Как переменчиво время… Впрочем, не это главное. Иди сюда, посмотри!

Он схватил Мишку за руку, и тому пришлось поторопиться вслед за Цаплинскими шагами в соседнюю комнату. Там царил почти что хаос. Тяжелые стулья на кривых золоченых ножках были небрежно сдвинуты к стене; в углу ненужной кучей лежали огромные часы с завитушками и несколько разноцветных ваз. Посередине комнаты из распотрошенного нутра ящиков лезла мягкая стружка, а вынутые из ее объятий предметы беспорядочно стояли на большом полированном столе.

— Извини за беспорядок, не успел еще обустроиться, — сказал Цаплин Мишке (тот кивнул, извиняя).-Открою тебе секрет: скоро здесь разместится возрожденный Институт генетики. Представляешь: институт на весь Кремль! В Большом дворце, будет дирекция, а во Дворце съездов — лаборатории. Отныне здесь будет царство гения!.. Понимаешь?

— А люди где? — спросил Мишка.

— Будут сначала, конечно, какие-то люди, — сказал Цаплин. — Ровно столько, сколько нужно… Видишь, я уже начал расставлять свои приборы. Здорово?

— Разве хорошо, что всё пусто? Что весь Кремль пустой?

Цаплин наклонился, и его глаза придвинулись близко-близко к Мишкиным:

— Хорошо!

— Почему?

— От людей только страдания, Миша. Государство, общество, человечество… — он неприятно засмеялся. — Не верь, когда тебе будут говорить эти глупые слова. Все… все сволочи. Че-ло-ве-чес-тво — какое отвратительное слово! Они — человечество, а я — профессор Цаплин!

Он притянул Мишку еще ближе к себе.

— Главное — будь талантом и покажи всем свиньям, которые презирают талант… Ты им покажешь?

— Покажу, — кивнул Мишка, чтобы уважить хозяина.

— Я тебе оставлю всё… весь мир. Хочешь?

Мишка оглядел кремлевские пустоты.

— Ладно. Оставляй.

"Приглашу чуфанов, погоняем тут…"

Он вдруг увидел, что в стеклянной банке на столе шевелится что-то многоногое и противное странного медового цвета.