Онлайн книга «Профессор, поправьте очки!»
|
– -Вроде всё в ажуре. Эхнатон еще раз с пристрастием провел фонарем по лицам козлов. – -Лампа цела,-доложил один из подручных.-В патроне чисто. – -Ладно,-сказал Эхнатон, задержав неприятно яркий луч на вызывающе честном лице Чикильдеева.-Козлы вроде ни при чем. Вставьте им новую лампу. Лампу ввернули, но света не появилось. – -Ладно, козлы, сидите тут смирно. На выходе Эхнатон и его мордовороты задержались и некоторое время разглядывали дверь, чертя фонарями. – -Смотри, как ее, суку, перекосило! Потом вышли и, чтобы заставить дверь встать на место, хлопнули ею с такой силой, что Севе и профессору показалось: мозги у них в головах словно бы подпрыгнули. – -Послушайте!-сказал через некоторое время из темноты профессор голосом, испорченным дурным предчувствием.-Надо было потребовать, чтобы нас отсюда эвакуировали! Мы здесь как в склепе! Если с домом что-нибудь случится… – -Что случится?-спросил Сева, тоже занервничав. – -Что угодно может случиться в городе, где три тысячи километров труб с горячей водой, девять тысяч километров с холодной и никто не знает, сколько из них дырявых. Сверху идет культурный слой, под ним пески и глины, ниже – известняки. Известняки всё время размываются подземными водами и образуются пустоты. Так устроено природой, которая пустоты не терпит, заполняет ее тем, что под руку подвернется. А тут еще дождь… Всеволод, у вас есть что-нибудь – посветить? – -Конечно,-сказал Сева, у которого, к счастью, кое-что из походного снаряжения оказалось не в отобранном рюкзаке, а в карманах.-Вот спички, например. – -Благодарю. Царапнуло, щелкнуло – и неуверенный огонек заплясал между узниками, делая их лица неузнаваемо изможденными. – -О!..-вдруг воскликнул Потапов; огонек тут же погас. – -Что там?-с трепетной надеждой спросил Чикильдеев. – -Ничего… Просто спичкой обжегся,-отозвался профессор из темного ниоткуда. Снова с шипением родилось маленькое пламя. Потом донеслось бормотание, которому Сева и Зашибец вначале не придали значения. Но постепенно их стал интриговать непонятный смысл профессорских слов: – -Так я и предполагал… иначе быть не могло… даже при таком незначительном смещении… – -Что там у вас?-снова не выдержал первым Чикильдеев.-Что там могло – не могло? Потапов повернул к ним счастливое лицо и шепотом сообщил: – -Кладка треснула! Очки сверкнули; спичка погасла. Обшаривая стену и темноту впереди растопыренными пальцами, Сева ринулся к Потапову, не удивляясь тому, что ему в затылок дышит прежде невозмутимый Зашибец. Когда зажглась следующая спичка, все три головы оказались под дрожащим нимбом, очерченным ее огнем. – -Вот оно!-сказал профессор, нежно проводя пальцем по неровному разлому.-Идет от угла и до пола. Слеплено здесь всё явно на живую нитку! Дом тяжело вздохнул и снова вздрогнул. В далеких недрах глухо ударило и где-то просыпался еле слышный стеклянный звон. – -Трещина расширилась,-сообщил профессор. -Баба Дуня, чертова свояченица, в общем верно напророчила: провалится этот город когда-нибудь в преисподнюю! – -Трещина расширилась, а нам-то что делать?-поинтересовался Сева. – -Выбираться отсюда, пока сама природа помогает! Чикильдеев нажал на стену плечом и разочарованно сказал: – -Что-то твердовато… – -Ложимся!-вдруг приказал Зашибец.- Аркадий Марксович, вы – спиной к противоположной стене, упретесь ногами в плечи гражданина Чикильдеева, он упрется в меня. – -А вы? – -А я буду давить на кладку левой и боевой правой. – -Которая болит,-подсказал Сева. – -Болит,-признался Зашибец.-Но жить хочет. Они улеглись на пол; профессор светил. Зашибец ударил раз, другой, третий; Потапов засипел. Когда Сева уже раскрыл было рот, чтобы сказать: "Прекратите, мы так профессора раздавим", раздался галетный хруст, поэтому Сева вместо приготовленных слов, задушенным голосом прокричал: – -Слышали? Хрустит!.. – -Слышали,-отозвался Зашибец и еще раз ударил ногами с таким ожесточением, что Потапов всхлипнул. Раздался сладостный звук падающих кирпичей, и в стене образовалась тускло светящаяся дыра, наполненная лениво клубящейся пылью. Задыхаясь то ли от нее, то ли от радости, узники подскочили к отверстию с изломанными контурами головоломки-пазла и сгоряча мигом выломали еще несколько кирпичей. Впрочем, философы дальновидно предупреждали, что свобода – понятие относительное. Разрушители стены убедились в этом, как только оказались в сумрачном коридоре. Куда двигаться? Что ждет их за поворотом в конце каменной кишки, где болталась единственная в окружающем пространстве лампа, не утратившая связи с электричеством? – -Оставайтесь здесь и ждите меня,-велел Зашибец. Сам он пружинистой походкой быстро направился к свету в конце туннеля. Он исчез за углом так стремительно, что все претензии к его поведению Потапов и Чикильдеев были вынуждены высказывать друг другу: – -Мне кажется, не очень-то красиво с его стороны, что он снова нас бросил! (это профессор) – -Я бы сказал, не бросил, а кинул. (это, разумеется, Чикильдеев) Я же предупреждал, что мы имеем дело с профессионалом. – -И что нам теперь делать? – -Я бы всё-таки заглянул за угол. Хотя бы для того, чтобы порадовать себя открытием, что из этой мышеловки есть какой-то выход. Профессору понравилась такая философская постановка вопроса. Кошачьими шагами они дошли до угла, сначала выглянули очень осторожно, потом, осмелев, высунулись совсем безрассудно. – -А теперь что?-спросил Потапов, когда они увидели еще одну одинокую лампу, освещающую сразу несколько коридоров, расходящихся веером. – -Понастроили нор!-злобно сказал Чикильдеев.-Ведь должны здесь быть лестницы, двери и окна! Проверим вон там? – -А если Роман Степанович будет нас искать?-обеспокоенно спросил Потапов. – -Ничего, покричит,-легкомысленно сказал Чикильдеев. Совершенно обнаглев, он отправился дальше с беспечностью мартышки, а профессор покорно двигался следом. Их выручило то, что после приступа трясучей, который пережил дом, горели лишь редкие лампы, поэтому тень стоящего за углом человека получилась страшно длинной, и когда ее хозяин пошевелился, она вовремя напугала Чикильдеева и Потапова. “Не худо бы тихонько вернуться”, показал Сева на пальцах профессору, и тот закивал: не возражаю. |