Книга Арбитражный десант, страница 47 – Семен Данилюк

- Странно. Насколько помню, в банковском реестре такая компания никогда не значилась. Понтишь как всегда.

- А ты сверь, - Подлесный вытянул из нагрудного пиджачного кармашка и кинул на стол дискету с надписью "Реестр участий". Жукович вспыхнул.

- Так вот кто, выходит, реестр-то увел!

- Надо же было кому-то твою честность контролировать, - не стал отпираться Подлесный. - Зато всегда могу точно убедиться, что ты на учет поставил, а что зажал.

- Что значит "зажал"? На свой, воровской, аршин меряешь? - бессильно прохрипел Жукович. - Если чего и не восстановил, стало быть, пока не нашел.

- Трудненько найти компанию, которую на тебя же и оформили, - насмешливо согласился Подлесный. - Правда, полторы недели назад она переоформлена на некую Анну Юлдашеву. Не ваша ли, Олег Евгеньевич, часом, теща?

И, оставив ёрнический тон, жестко закончил:

- Ты верно все просчитал, Жукович. Точно отобрал кусочек. Компания - свежачок. Деньги на покупку прошли через "левые" счета. Те, кто давал указание купить, из банка уволились. Так что вроде и припомнить некому. Да? Только меня ты не просчитал. А напрасно. На сколько пансионатик этот потянет? На полмиллиончика-то долларов - это в момент покупки. А сейчас-то, глядишь, побольше.

Он схлестнулся с ненавидящим взглядом Жуковича.

- Что зыркаешь? Нечего меня сверлить. Потому что это и есть цена твоей хваленой честности. За пятьдесят тысяч честен. А за миллион - можно и поступиться принципами. Так?

- Нет! Может, и похоже, ан - не так! - заорал Жукович. Тут же, спохватившись, убавил голос.- Пока со мной по-честному, и я за банк мазу держал. А коли меня один раз сдали, так не обессудьте: я себя тоже на черный день прикрыть хочу. Ждать пока опять подставят да нищим за дверь выкинут - не желаем-с!

- Ишь каков, - подивился Подлесный. - Под любую пакость базу подвести норовишь. Чтоб в свою, значит, пользу обосновать. Так что? Будем разговаривать?

- Чего ты хочешь, гнида? Двадцать процентов хватит?

На этот раз Подлесный удивился всерьез. Из груди его исторгнулось нечто похожее на смешок.

- Ну, тридцать. Тридцать пять даже!

- Захотел бы, и семьдесят отобрал. Мне другое надо. На какую компанию оформлены акции кондитерского холдинга?

- А то сам не знаешь? На "Магнезит".

- И управляешь компанией ты?

- Не тебя же, сучка продажного, было назначать!

- Так вот ты мне сейчас передашь учредительные документы "Магнезита", - палец Подлесного повелительно уткнулся в сейф.

- Чего-о? - Жукович отшатнулся, пораженный. - Эва, тебя куда занесло. Я думал, подхарчиться чуток решил. Не подавишься ли?

- Пережуем.

- В глотке застрянет. Это тебе не пансионатик. Здесь тема куда круче. Миллиончиков на триста-четыреста баксов потянет. За такие-то деньги из-под земли достанут, - Жукович, проливая, наполнил стакан, в два жадных глотка выпил. - Да по мне, если б тебя, сволоту, урыли, я б только порадовался. Свечку бы поставил, что одним гэбэшником на свете меньше. Так ты ведь тогда меня сдашь! Да?

Подлесный смолчал.

- Сдашь, конечно. Слушай! - Жукович воодушевился новой мыслью. - Не разевай рот на большой каравай. Хочешь, я тебе подберу чего-нибудь из загашника? Есть блокирующий пакет акций одной московской гостиницы на ВДНХ, совершенно незасвеченный. Получаешь втихую и - соси "бабки" до конца жизни. И разбежались на веки вечные. Чтоб рожу твою поганую не видеть!

- Нет, - отказался Подлесный. - Мне нужен кондитерский холдинг.

- Я не самоубийца. Завтра в банке сядет Онлиевский. И первым делом меня же на дыбу за этот холдинг потянут.

- Не потянут. Потому что я здесь как раз, считай, по его поручению. Так что еще и отблагодарит. - О как! Переметнулся! - прозрел Жукович, почти счастливый. - И тебе пора. Он добра не забывает. Можешь считать, что пансионатик зажуленный будет зачтен как цена за услугу. Ну!

Подлесный требовательно указал на сейф.

- Да ты чего? - Жукович, к недоумению Подлесного, скривился. - Всерьез решил, что мне доверят хранить документы на такую сумму? Он злорадно расхохотался:

- Такую "учредиловку" держит у себя лично президент банка. Это ж золотой фонд. Так что извиняйте!

Не отвечая, Подлесный отобрал у него связку ключей, вывалил из сейфа сваленные папки, перекидал их. Мрачно уставился на веселящегося Жуковича.

- Неделя тебе сроку, - прошипел он. - Через неделю документы и всё, что к ним ещё по юридической части положено, отдашь мне.

- А хуху не хохо? - отреагировал Жукович. - Я не медвежатник. Чужие сейфы вскрывать не умею.

- Твоя проблема. Придумай предлог, чтоб забрать у Кичуя на время. Раз компания на тебе, значит, ты и бумаги должен подписывать. Неделя! Или можешь распрощаться со своим загашником!

Жукович, затравленный, с растрепавшимися волосами, подрагивал от бешенства.

- Ну, - холодно поторопил Подлесный.

- Что ж, вижу, деваться некуда, - процедил Олег, и лицо Подлесного чуть расслабилось: он все-таки опасался взбрыка.

- Загнал в угол, сволота, - Жукович потряс патлами. Внезапно разудало подмигнул мучителю. - Убедил! Пансионатом больше, пансионатом меньше. Завтра же ставлю его на учет и - все дела... С наслаждением вгляделся в потемневшие глаза - А ты чего ждал, паскуда?! Загремел он. - По себе мерил?! Может, я и могу чего зажухать. Как говорится, не без недостатков. Но чтоб предать - это выкуси. Это по твоей части. Так и хозяевам своим донеси - Жукович не предатель!

- А кто ж ты? - процедил Подлесный. - Про "книжное" дело вспомнил? Так и я тебе напомню. Когда тебя тогда подперли, ты тут же, чтоб самому не сесть, дружка своего сдал. Как его, школьника этого звали? Жека, да?

- Не было этого!

- Ой ли? А кто при допросе показал на него как на инициатора самиздата? Кто нам выдал, что ксерокс на его даче?

- Нет в деле такого допроса!

- Правильно, нет, - подтвердил Подлесный. - Потому что я сам его оттуда вытащил. Следователь, что тебя "колонул", мне показал. А я вытащил. Только перед этим мы его как раз Жеке твоему и предъявили. Кто ж думал, что дурачок этот семнадцатилетний после этого возьмет да и сиганет с седьмого этажа. Не перенес, видишь ли, предательства старшего друга. Нежная была душа. Так что и протокольчик не понадобился. Но и не уничтожил! И если упрешься, так предъяву сделать можно. Как думаешь, дружки твои бывшие, да и нынешние отреагируют, узнав, кто ты на самом деле?

Он заглянул в безвольные глаза:

- А то туда же, каждая гниль в порядочные метит...Неделю!

И вышел, не обращая больше внимания на раздавленного Жуковича.