Онлайн книга «Легко!»
|
– Я не сумасшедший, кататься с вами по оврагам и камням. Вы же ненормальные. Мы не пишем правила, потому что их не требуется писать. Они просты. Жена мужа на Рождество одного не бросает. Что тут обсуждать? – Что ты заладил: «Рождество, да Рождество». Еще август на дворе. Я думала, так только женщины рассуждают. Мы только что так здорово отдохнули, вся осень впереди вместе, а ты не радуешься, а расстраиваешься из-за Рождества. – Ладно, действительно надо сегодня отметить наш первый вечер в Лондоне. Вместе. А завтра я поеду к себе, надо поработать. – О’кей. Я тоже завтра буду разбирать свои завалы. – Ты, пожалуйста, выдели мне шкаф, лучше два, для моих вещей. Я к тебе перееду на выходных. – Ты это серьезно? – А зачем нам две квартиры, ты что, возражаешь, чтобы я здесь жил? Или ты еще не свыклась с мыслью, что ты теперь моя жена? – Возможно. – Ну так привыкай. Насчет квартиры я пошутил. Конечно, я не буду от своей отказываться. Время от времени каждому надо побыть одному. – Понятно. Хорошая шутка. Анна не могла дождаться утра, чтобы бежать в офис. Затянулся отпуск, надо работать, хватит праздников, раздумий о жизни, о любви. Вон, даже дети подвинулись на этих размышлениях – она вспомнила Дмитрия на Курфюрстендамм. Какое это новое, совершенно необычное чувство – привязанность, нежность. И одновременно покой, чувство защищенности, отсутствие одиночества. Сколько можно искать любовь, думать, настоящая ли она, смотреть, как люди прячутся от нее и играют в «кошки-мышки». Не надо притворяться, не надо держать под контролем свои чувства. Можно жить легко… Думать о работе, готовить по вечерам ужин для Хельмута, вместе ходить по музеям и театрам, гулять по лесу в выходные, учить вместе немецкий, читать Frankfurter Allgemeine Zeitung за завтраком в субботу… Хельмут – необыкновенный человек, и ей с ним хорошо. Вот это и есть главное, и это надо беречь. Она глянула на колечко на пальце. Прелестный бриллиант. Только не надо символов. Кольцо и кольцо. Подарил мужчина. Хотел выразить свое чувство. И прекрасно. У нее еще девять пальцев есть. Там тоже бриллиантовые кольца будут неплохо смотреться. Ни на следующий день, ни через пару дней они не встретились – у обоих было слишком много работы. К концу недели оба почувствовали, что работа работой, а тянет друг к другу. Глупая стычка про Рождество давно забыта. Хельмут приехал, и они весь вечер оживленно, не умолкая, рассказывали друг другу о событиях на работе, перебивая и постоянно отвлекаясь на другие темы. – Я никогда не спрашивал тебя, и сейчас можешь не отвечать, если не хочешь. Ты ведь все время работаешь с Москвой в тесном контакте? – Да, ты сам это знаешь. – Я не это имею в виду… Не знаю, могу ли я спрашивать. Да мне, в общем, и ответ-то уже понятен. Ты очень независимо себя ведешь, чересчур. Это опасно в твоем положении. – В каком «моем положении»? – Можешь делать вид, что не понимаешь, если хочешь. Но ты ведь не хочешь сказать, что совершенно свободна, совершенно независима? – Я совершенно свободна и независима, но ты какой-то другой смысл вкладываешь в эти слова. – Ты училась в престижном университете, изучала языки, пошла в политику, потом вдруг поехала за границу. Проработала пять лет или больше даже. И что, ты мне скажешь, что все это ты сама сделала, что к тебе не подъезжали спецслужбы? – Представь себе, не подъезжали. – А почему? Это так не типично. – Не знаю, почему. Никогда не думала. – Это не ответ. – А что было бы ответом? «Да, подъезжали, но я их послала»? – Тоже не ответ. Они тогда бы не дали тебе ходу. – Ну, мне ходу особенно никто не давал, как-то все само складывалось. – Само ничего не бывает. – А что было бы ответом? «Да, они меня завербовали»? – Это было бы правдоподобнее. – Ты что, намекаешь, что… – Я ни на что не намекаю, потому что ты не имеешь права об этом рассказывать. – О чем я не имею права рассказывать? Никто меня не вербовал. – Ну пусть будет так. Но я еще с самого первого дня об этом думаю, еще когда мы гуляли в Риджентс-парке и ты рассказывала о себе. – И молчал все это время? Спросил бы, я бы тебе все сразу рассказала. – Никто про это не рассказывает. – Да ну тебя, сам ты «штази», вот тебе везде и мерещатся агенты. – Stasi – это было в ГДР. – Ну, я не знаю, как у вас это называется. БНД, что ли? – Неважно. Об этом не принято говорить. – Зачем же ты тогда говоришь? По-моему, у нас разговор идет по кругу. – Наверное, я не должен был об этом заводить разговор, но мне-то самому надо тебя понимать, ты же моя жена. – Хельмут, миленький, ну давай не будем все усложнять. Я обычная русская женщина, ну, способная, конечно. Мне родители дали очень много, образование, мировоззрение. Работать я люблю, ты это сам знаешь. Да и не так уж невероятно многого я добилась. Смотря с кем сравнивать. – Тоже мне, простая русская женщина. Ох ты и штучка. Eine solsche Marka! И немецкий выучила за полгода почти свободно. Ты же необыкновенная женщина. – Это ты необыкновенный. Взял сразу и влюбился в меня. И пошел напролом. Ты что, прямо с первого взгляда меня полюбил? – С первого. И сразу понял, что и ты меня полюбила. Просто сначала мне хотела голову покрутить. Ты же штучка. – Сам штучка… Они хохотали, обнимались. Потом вместе смотрели футбол. Идиллия просто. Хотя странный разговор. – А ты знаешь, у нас традиция – каждый год с Инессой и Томасом ездить смотреть что-то новое. Не по избитым тропам, а что-то действительно интересное. Я, помнишь, упоминал как-то, что мы ездили на Килиманджаро. А еще мы попали на Мальдивах в цунами. Помнишь, несколько лет назад на Рождество было цунами в Южной и Юго-Восточной Азии? – Помню, конечно. Мы катались в Вэйле и с ужасом смотрели репортажи по телевизору. Ты что, правда, был там? – Представь себе. Было очень страшно. У Инессы случилась истерика. Наш остров – всего-то полтора метра над уровнем моря. И никто ничего не знает. Да и не мог знать. Пойдем в кровать, я тебя обниму и буду все-все рассказывать… Маленьким девочкам перед сном надо рассказывать сказки. – Только не страшные. «Маленькие нелепые червячки, которые то ли что-то подтачивают, то ли роют тоненькие канальца узнавания друг друга. Как уживается в этом человеке столько нежности, даже сентиментальности и столько странной подозрительности! То рождественские страхи, то мысли, что я какой-то спецагент. Сколько тараканов в голове. Вообще ничего не понимаю», – думала Анна, собираясь утром на работу. |