Книга Валентина, страница 23 – Ферн Майклз

Валентину утешил приход султана, и она слабо улыбнулась.

– Тебе не следовало ко мне приходить, – глаза у нее затуманились, тревога за Сину завладела мыслями. – Если Беренгария обнаружит тебя здесь, старухе придется плохо.

– Не беспокойся, малышка! Я буду осторожен, – Паксон легонько отвел длинные пряди, упавшие девушке на щеку.

Он испытывал безумное желание прижаться губами к шелковистым волосам и вдохнуть свежий аромат ее кожи.

– Почему она так обошлась с тобой? – спросил он хриплым взволнованным голосом.

– Это уже не имеет значения, – спокойно ответила ему Валентина.

– Имеет! Ты пострадала из-за меня! – в голосе Паксона зазвучали резкие нотки.

– Какая разница! – настаивала на своем девушка. – Иди же от меня поскорее! Сина проводит тебя. Обо мне не беспокойся. Раны на теле заживают, ты знаешь.

– Но не в душе, малышка, да? Я вернусь за тобой, – проговорил Паксон, мрачно блеснув глазами.

– Нет, – тихо проговорила Валентина, – никогда больше ко мне не приходи.

– Чшшш, – предупредила Сина, стряхнув с себя чары этого необыкновенного мужчины и снова превратившись в любящую кормилицу, озабоченную благополучием своей воспитанницы. – Валентина вскоре снова уснет, я ей дала снадобье. Боль не мучает ее больше.

Выпроваживая сарацина из комнаты придворной дамы, Сина с надеждой взглянула на человека, так явно взволнованного несправедливостью произошедшего.

– Ну что скажешь, старуха? Из-за меня злобная сука чуть не разорвала на куски леди Валентину? Клянусь очами Аллаха, я не желал ей зла!

Сина продолжала проницательно вглядываться в лицо сарацина, с вызовом устремив на него свои выцветшие голубые глаза.

– Говори же! Что ты молчишь, старуха? Чем я могу помочь девушке, скажи!

– Это правда, сарацин, из-за тебя леди Валентина сейчас в таком опасном положении. Но вряд ли ты можешь ей как-либо помочь.

– По твоим глазам вижу, ты догадываешься: поркой дело не закончится! Гнев и ревность королевы беспредельны, не так ли?

– Да, – печально согласилась Сина. – Беренгария превратит жизнь леди Валентины в настоящий ад, не сомневаюсь.

Паксон бросил взгляд назад – в слабо освещенную комнату, где на узкой кровати спала девушка. Она казалась такой хрупкой, что покрывало свободно окутывало ее стройное тело. Руки были вытянуты над головой, а длинные темные волосы ниспадали на милое лицо.

– Приготовь вещи леди Валентины к завтрашнему дню, – приказал старухе султан Джакарда.

Сина вдруг испугалась. Она слышала всякие ужасные истории о том, как эти мусульмане обращаются со своими женщинами.

– Что с нею станет?

Лицо Паксона окаменело, глаза горели, как угли. Ему вовсе не хотелось обременять себя лишними заботами, однако судьба Валентины оказалась в его руках, и дело чести мужчины – спасти девушку.

– Я сделаю все возможное для блага этой леди.

– Семья Валентины осталась в Наварре. Может быть…

– Да, так и сделаю. Я позабочусь, чтобы она отплыла на корабле, который доставит ее на родину. Теперь ты довольна, старуха? – не дожидаясь ответа, юноша круто развернулся и прошел в покои, где ждала его королева.

Сина вернулась в комнату Валентины и нежно отвела волосы с ее лица.

– Зачем ты привела его сюда, Сина? Это слишком опасно! – сонно пробормотала девушка. – Если Беренгария узнает, то прикажет высечь тебя или отрезать тебе язык.

– Чшшш, детка, – заворковала старуха. – Все обойдется!

Ей ужасно хотелось рассказать, что султан вернется утром, но она опасалась, что новость слишком взбудоражит Валентину, и та не сможет спать.

Положив натруженную руку на блестящие волосы придворной дамы, Сина наклонилась и поцеловала Валентину. В ее сердце уже зародилась тоска по этой славной девушке.

– Отдохни, милая, а утром ты уже будешь под надежной защитой султана Джакарда.

Бросив взгляд на дверь, Сина подумала о том, что происходит сейчас на нижнем этаже. Эта ночь не станет ночью любви для королевы!

* * *

Беренгария обернулась и обнаружила, что сарацин уже стоит перед ней, а дверь закрыта и заперта на засов.

– Как ты?.. – собрав все свое самообладание, она проговорила хриплым шепотом: – Я не слышала, как ты вошел.

Паксон молча разглядывал королеву: распущенные темные волосы переброшены через плечо, розовый румянец играет на щеках, серебристо-голубое платье плотно облегает женственные формы.

– Паксон, почему ты так смотришь на меня? Я тебе не нравлюсь? – спросила Беренгария мягким дразнящим голосом. – Я долго ждала, когда же смогу снова почувствовать, как твои сильные руки обнимают меня.

Она раскрыла объятия, завлекая своей чарующей красотой.

– Скажи, что тосковал по мне, я хочу это услышать.

Беренгария сделала шаг навстречу сарацину, и разрез на юбке разошелся, приоткрыв гладкое округлое бедро.

На лице Паксона застыло угрюмое выражение, черные глаза мерцали под густыми бровями, и по тому, как плотно были сжаты зубы, чувствовалось, какое отвращение вызывает у него эта женщина.

Отступив назад, Беренгария наткнулась на низенький диван у себя за спиной и упала на него. Одним гигантским шагом Паксон преодолел разделявшее их расстояние. Грубо схватив королеву за руку, он заставил ее встать и решительно глянул на женщину.

– Я хочу видеть тебя совершенно обнаженной! – сарацин злобно сорвал с королевы платье.

Возбуждение пронзило Беренгарию.

– Я знала, ты желал меня!.. Я знала это!

От избытка чувств она обхватила юношу за шею и пригнула его голову к себе для поцелуя. Паксон резко отстранил королеву.

– Встань вот здесь, на свету, – выдохнул он. Напряжение в его голосе она ошибочно приняла за страсть.

– Встань на свету! – хрипло повторил приказание Паксон.

Беренгария ощутила леденящее прикосновение щупальцев страха, когда султан грубо подтолкнул ее к мерцающему светильнику.

Юноша огляделся и заметил плеть, которой, по всей видимости, и хлестали Валентину. Вид этого кожаного орудия пытки так разъярил его, что, подняв плеть, сарацин с опасным блеском в глазах приблизился к Беренгарии.

– Я разонравилась тебе? Отвечай! Чем я могла вызвать твое неудовольствие?

Паксон медленно подходил к ней. Пламя светильника отражалось в его черных глазах, не позволяя с уверенностью определить их выражение.

– Иди ко мне, дорогой! Давай сделаем эту ночь незабываемой!

Сильная рука с зажатой в ней плетью пока не поднималась, губы сарацина изображали улыбку.