Книга Вкус пепла, страница 77 – Камилла Лэкберг

И Моника поняла, что такое предположение очень близко к истине. Она бросилась к полицейским:

— О чем идет речь? Могу ли я чем-то помочь?

— Кто вы такая? — спросил тот, который стоял ближе, не спуская глаз с Моргана.

— Я — мать Моргана. Я здесь живу, — махнула она в сторону большого дома.

— Если можете, объясните вашему сыну, что мы пришли с ордером, чтобы осмотреть этот дом и забрать компьютерное оборудование, которое тут найдется.

При упоминании о компьютере Морган отчаянно замотал головой, повторяя «нет, нет, нет, нет»…

Моника спокойно подошла к нему и, не сводя глаз с полицейского, обняла сына и стала гладить его по спине.

— Если вы сначала скажете мне, почему вы к нам пришли, то я, конечно, вам помогу.

Полицейский, который был помоложе, смущенно отвернулся и уставился в землю, но тот, что постарше, оказался более закаленным и спокойно ответил:

— Мы забрали вашего мужа на допрос, у нас также есть ордер на обыск в доме.

— Но почему, хотела бы я знать? Если вам мой вопрос не очень понятен, я с удовольствием готова объяснить.

Моника понимала, что говорит излишне холодным тоном, но она не собиралась спокойно смотреть, как они полезут в дом, оттолкнув Моргана и даже не дав ей толкового объяснения.

— Имя вашего мужа всплыло в связи с хранением детской порнографии.

Рука, поглаживавшая Моргана по спине, внезапно замерла. Моника попыталась что-то сказать, но из ее уст вырвался только хриплый шепот.

— Детская порнография? — Она откашлялась, стараясь избавиться от внезапной хрипоты. — Вы, вероятно, ошиблись. Мой муж связан с детской порнографией?

Голова у нее пошла кругом. В памяти возникли вещи, которые давно вызывали ее удивление, заставляли задумываться, но главным оказалось чувство облегчения. Все-таки они не обнаружили того, из-за чего она больше всего боялась.

Она дала себе несколько секунд передышки, чтобы собраться, и затем обратилась к Моргану:

— Послушай меня, пожалуйста. Ты должен впустить их в комнату. И позволить им забрать компьютеры. У тебя нет выбора. Они из полиции, и это их право.

— Но подумай, если они все испортят! А мой распорядок? — Резкий и громкий голос не был таким невыразительным, как обычно, в нем слышалось необычайное волнение.

— Они обязательно будут делать все осторожно, как обещали. И у тебя нет выбора!

Она сделала особенное ударение на последней фразе и почувствовала, что он начал успокаиваться. Морган всегда легче справлялся с такими ситуациями, в которых не требовалось делать выбор.

— Вы обещаете ничего не испортить?

Полицейские закивали, и Морган медленно отодвинулся, освободив проход.

— Только осторожно с тем, что записано в компьютере. У меня там много работы.

Они снова закивали, и тогда он окончательно отошел от порога и дал им пройти.

— А почему они это делают, мама?

— Не знаю, — соврала Моника.

По-прежнему главным ее чувством было облегчение. Но постепенно до нее стало доходить сказанное полицейскими. Где-то в животе появилось противное ощущение, оно поднималось все выше. Взяв Моргана под руку, она повела его мимо дома к воротам. Он все время оборачивался и беспокойно оглядывался на свое жилище.

— Не беспокойся, пожалуйста. Они обещали делать все осторожно.

— Мы пойдем в большой дом? — спросил Морган. — В это время дня я никогда не хожу туда.

— Я знаю. Но сегодня мы сделаем все по-другому. Мы не должны мешать полицейским. Поэтому ты пойдешь со мной к тетушке Гудрун.

Он посмотрел на нее растерянно:

— Я езжу к ней только на Рождество или когда у них празднуют день рождения.

— Знаю, — терпеливо согласилась Моника. — Но сегодня мы сделаем исключение.

Подумав немного, он решил, что в этом есть своя логика.

Подходя к машине, Моника заметила, как отдернулась занавеска в кухонном окне Флоринов. За стеклом стояла Лилиан и с усмешкой глядела на них.

— Да, Кай! Малоприятная история, что и говорить!

Патрик сидел напротив Кая, рядом с ним Мартин, в уголке скромно пристроился Мельберг. К большому облегчению Патрика, шеф сам предложил, что будет присутствовать на допросе в качестве пассивного наблюдателя. Патрик предпочел бы вообще обойтись без него, но что поделаешь, раз это начальник.

Кай не отвечал. Он сидел, повеся голову, выставив на обозрение Патрика и Мартина лысеющее темечко, на котором сквозь поредевшие волосы просвечивала розовая кожа.

— Вы сами можете объяснить, почему ваше имя оказалось на бланке заказа детской порнографии? И пожалуйста, не заводите песню про то, что фамилию нечаянно перепутали. Там есть ваше имя и адрес, так что не может быть никаких сомнений в том, что заказчик — вы.

— Должно быть, кто-то нарочно меня подставил, — промямлил Кай, не поднимая глаз.

— Вот как? — произнес Патрик с преувеличенным удивлением. — Тогда не можете ли вы объяснить, почему кто-то не пожалел труда, чтобы вас посадить? Каких таких заклятых врагов вы себе нажили?

Кай ничего не ответил. Мартин хлопнул ладонью по столу, чтобы привлечь его внимание, и тот вздрогнул.

— Вы не слышали вопроса? Какое лицо либо группа лиц заинтересованы в том, чтобы вас посадить?

Снова молчание. Мартин продолжил:

— Что, не так-то легко найти ответ? Потому что не было никого.

Перед полицейскими лежала большая пачка бумаг. Пока длилось молчание, Патрик просмотрел их, отобрал несколько листков и сложил в отдельную стопку.

— Поймите, у нас тут на вас очень много материала. Перечислены имена других людей… — он задумался, подыскивая подходящее слово, — с теми же интересами, с которыми вы находились в контакте. Есть данные о том, когда вы заказывали у них материалы, мы знаем, что вы сами пересылали материалы, и у нас даже имеются записи переговоров в чатах, предусмотрительно зафиксированные гётеборгскими коллегами. Среди них, знаете ли, есть толковые компьютерщики. Им не помешали уловки, к которым вы прибегали из предосторожности, чтобы никто не мог затесаться в вашу теплую компанию и выяснить, какие интересные вещи вы там обсуждаете. Как известно, нет такого замка, который невозможно взломать.

Тут Кай наконец поднял голову, переводя затравленный взгляд с Патрика на лежащие перед ним бумаги. Стрелка на часах у него за спиной успела отмерить несколько секунд, но за это время рухнул весь его мир. Патрик видел, что он потрясен разоблачением, тем, что кто-то сумел проникнуть в его файлы, которые, казалось, были так хорошо защищены, и теперь прикидывал, сколько им уже известно. Пришло самое время хорошенько на него надавить.