Онлайн книга «Красный Адамант»
|
— Сестра!! Она чуть не споткнулась на бегу, сунулась к нам в палату. Какая там Ирис! Страшная грымза, в крашеных волосах густой черный пробор. А фигурка ничего. И почему они тут все в блондинок переделываются? Я, например, брюнеточек больше уважаю. Тогда хотя бы черных корней не допускали! — Что случилось? — Выключите музыку! Спятили вы тут все, что ли, с утра пораньше. Ухмыляется: — Вам не нравится? А говорят, все русские музыку любят. — Не нравится. Хочу, чтоб было тихо. Выключите! — Другие больные любят, им без музыки скучно. — А мне музыка мешает! Выключайте! — Придет врачебный обход, говорите с ними. — Позовите доктора Сегева! Мне плохо! Или Ирис из хирургии алеф! — Ничего, ничего, успокойтесь. Отдыхайте пока. А доктор Сегев давно домой ушел. И убежала. Музыку, конечно, не выключила. Отдыхайте пока! 38 А следующий белый халатик, который к нам в палату заглянул — как раз и была Ирис. Тянет за собой кресло-коляску и сияет всеми своими перламутровыми зубками. — Как дела, Михаэль? Я так обрадовался, что и про музыку тут же забыл. Какая ирисочка! И креслице заранее мне заготовила. Были бы все сестры такие, никакой музыки не надо, от одного вида дух подымается! — Сейчас мыться будем, я специально к тебе попросилась. А, вот это дело, и с полным удовольствием жду, что она будет меня обтирать спиртом или чем. Она коляску подтянула, подошла вплотную, сунула мне руки под мышки и обхватила за спину, думаю, хочет меня повыше положить. А она говорит: — И ты меня обними. Ах, с полнейшим моим удовольствием! Обнял за спину, одну руку даже ненароком пониже талии спустил. — Ты, — говорит, — руку оттуда убери, держись за спину крепче. Крепче? Облапил как следует и жму к себе, в бедре так и дернуло, но мне не до того. Спинка у нее мускулистая и мягкая в то же время. Носом, естественно, уткнулся ей в грудь, и грудка тоже мягкая и упругая, ах, прелесть! Чувствую, она тянет меня вверх. Упираюсь здоровой ногой, помогаю ей. Уже почти сижу, а она тянет дальше. Говорю ей: — Хорошо уже, Ириска, хватит! — Сейчас, — говорит, — в кресло сядешь, и будет еще лучше. В кресло?! Сейчас? Суток не прошло, как меня резали! — Стой, стой, — кричу, — больно! Зачем в кресло? — А в душ поедем, — говорит. И она туда же, с душем этим ихним! Я грязный, что ли? Вчера только мылся… нет, позавчера… Напряглась, крякнула даже тихонько и — рраз! всю мою верхнюю часть подняла и в кресло перенесла. Бедро согнулось, и боль, даже слезы выступили. Но короткая, и чувствую, что ничего не повредилось. Ай да ирисочка, маленькая такая! Прижимаюсь к ней по-прежнему и постанываю для порядка. Она мне говорит: — Все, можешь отпустить. Я бормочу прямо ей в грудь: — Могу, но не хочу. — Отпусти, будем твои ноги перекладывать. — Чего их перекладывать, пусть остаются там, а мы с тобой здесь. Сосед на ближней койке что-то сказал и засмеялся. Не хочу, чтоб над Ирисочкой смеялись, отпустил. — Расслабься полностью, — говорит, — и не будет больно. И ничего сам не делай. Это я сколько угодно. Расслабился, сижу в кресле, как студень. Она мне сперва здоровую ногу перевела на подножку, а потом больную приподняла, держит выпрямленную на весу и развернула меня вместе с коляской. Подставила под колено руку ребром, второй рукой за икру придержала, плавно согнула от колена вниз и поставила на подножку. Не тряхнула, не дернула. Все суставы аккуратно согнуты, и ничего! Сижу полностью! Жаль, доктор Сегев не видел, как Ириска классно оперированного пересадила. Она начинает толкать мое кресло к выходу, и тут вспоминаю про Адамант. Опять он останется в одиночестве у меня под подушкой! Да еще, гляди, постель будут перестилать. Нельзя. — Ирис, стой, — говорю, — подвези обратно. Мне надо кое-что взять. — Что тебе надо? Мыло там есть, полотенце я взяла. — Нет, не мыло. Вези обратно. — Зубную щетку тоже взяла. Бриться, что ли? Завтра побреешься. — Не бриться. Вези обратно. — Да скажи, я принесу. — Вези. — Капризный ты больной оказался! Вот так, всегда был образцовый больной, а теперь из-за камушка оказался капризный. Но вернулись, я вынул и зажал в кулаке. И покатила меня в туалет с душем, прямо около палаты. Туалет с душем при каждой палате, высшее достижение культуры! Тут только почувствовал, что сиденье с дыркой, понятно зачем. Она меня на время оставила в туалете одного, и я с радостью все свои дела там сделал. Правда, пока над толчком сидел, кулак с Адамантом все время держал на отлете, у нас с ним плохой туалетный опыт, а положить некуда. Опять проблема. Сейчас Ирис войдет, разденет меня и будет мыть, а куда я его дену? В кулаке всю дорогу не продержишь, она заметит, спросит, волынка. Пощупал наклейку на ране, чуть-чуть нажал — вроде не больно. Наклейка большая и толстая и плотно к коже приклеена, но я с одного края, как раз на тазобедренном сгибе ближе к паху, подковырнул слегка, палец туда ввинтил поглубже и в эту норку посадил свой красный камень и наклейку обратно прижал. Вроде как опухоль небольшая образовалась у меня под животом, но заметно только мне. Тут вошла Ириска, раздела меня и всю больную область накрыла мне пластиком, совсем ничего не видно. Подкатила меня под душ и стала помогать мыться. В процессе мытья со мной случилась некоторая неловкость, но я не виноват, очень уж она приятно водила по мне мыльной рукой. Водила, водила и довела. Это меня каждый мужик поймет. Но она даже глазом не моргнула, ее ничем не смутишь, медработник все-таки. И она умная девочка, понимает пратиют и болтать на эту тему не станет. А я и подавно. 39 Лежу чистый, пустой и довольный, хоть и не по себе немного. Может, она и нарочно меня довела, из медицинских соображений, мне ведь теперь нескоро придется. Боль вполне терпимая, а обычные мои боли вообще почти не чувствуются. Ириска сказала, к вечеру может разболеться, но дадут таблеточку. И уже есть захотелось, а особенно курить. Завтрак уже разносить начали, а покурить просил Ириску, сказала — рано, и посидеть в коляске не дала, перевалила обратно в постель и убежала. Хоть бы кто навестил поскорее, свозил покурить. Или бросить пока? Но что огорчает, это не изменил ли я немного Татьяне. В сложившейся ситуации совершенно лишнее. Не знаю, как считать, но думаю, что нет. |