Книга Солнечные часы, страница 83 – Софи Ханна

– Она тебе верит, Грэм. Думает, ты ее возлюбленный.

– Мило. Увы, как всем великим романам, нашему отпущен недолгий век. Он обречен. Не сегодня завтра Чарли узнает настоящую фамилию Роберта и вычислит, что он мой брат. И тут она ужас как удивится, почему я ей не сказал. Собственно, когда ты сюда вошла, я подумал, что игра закончена. Решил, что это Чарли, и спрятался за дверью гостиной. Но ты принялась все обшаривать, вот я и выглянул потихоньку. И узнал тебя. Если бы наш добрый сержант обнаружила, что я пожаловал к ней незваным, мне бы несдобровать.

– А что ты тут делал без Чарли?

– Решил глянуть, не взяла ли она работу на дом – что-нибудь касательно попытки убийства моего брата. Хотел знать, кого винить.

Я совершенно не чувствую ног, боль в бедрах и спине невыносима.

– Если я скажу, что ты не тот человек, который меня изнасиловал, полиция тебя не тронет.

Энгилли хмурится:

– Изнасиловал? Не сильно ли сказано?

– Развяжи меня, пожалуйста!

– А как же Сандра Фригард?

– Она не знает, кто ты, и я ей не скажу. Развяжешь?

– Возможно. Если объяснишь, почему Джульетта пыталась убить Роберта.

Я колеблюсь. Наконец говорю:

– Он ей сказал, что бросает ее и уходит ко мне. – В подробностях нет необходимости. Я не собираюсь пересказывать, в каких именно словах ты сообщил ей новость. Должно быть, ты потратил немало времени. Но твоему брату хватает краткой версии. – Теперь ты расскажи мне о Пруденс Келви.

– А что о ней? Келви – моя прима, как и ты. – Вспомнив о ножницах, он отрезает две оставшиеся пуговицы. Рубашка распахивается. – В таком виде в больницу не поедешь. Неприлично, когда сиськи наружу. Откуда ты знаешь о Пруденс Келви? – неожиданно жестко спрашивает он и медленно сдвигает лезвия. Бретелька лифчика распадается на две части.

– Ты не… занимался с ней сексом. Это был Роберт. Почему? Ты его заставил?

– «Заставил» – чересчур сильно сказано. Я его подтолкнул. Точнее, велел жене передать сообщение, которое его подтолкнуло. Мы с Робертом были в контрах, а мне хотелось помириться. Пруденс Келви – мое предложение заключить мировую. Роберт принял, я был в восторге. Думал, ему понравится, но он не оценил. Я пожалел о своей щедрости. Отношения окончательно разладились. – Энгилли вздыхает. – Роберт – мой маленький братик. Мне хотелось привлечь его к бизнесу. Роберт у истоков стоял, когда на моем мальчишнике меня впервые посетила идея этого бизнеса. На выходные мы поехали в Уэльс, в Кардифф. Только я и Роберт. Здорово набрались в мерзком индийском ресторанчике, и я бы совсем пал духом в той дыре, если бы не вдохновился идеей подарить мышке-официантке незабываемое воспоминание. На дворе почти ночь, в зале остались только мы и она, я пьян, – расклад очевиден. Роберту, само собой, тоже перепало. Из этого желудя и вырос гигантский дуб успешного бизнеса. Я лично совершил революцию в холостяцких вечеринках по всей стране.

– Холостяцкие вечеринки… – Я будто в тумане. Слово «желудь» звенит в ушах. Деревянные столбики с резными желудями сверху. В глазах плывет как перед обмороком.

Энгилли доволен.

– Знал, что ты поймешь. У тебя ведь деловая хватка. Как и у меня. Как и у моей дорогой мамочки. Она состояние заработала, просто оставшись самой собой – потаскухой. Бесподобная женщина. Как же я люблю успешных дам.

Он принимается кромсать мои брюки. Начинает с дыры на колене.

– Ку-ку! – ухмыляется он. – Привет, коленка.

– Ты должен меня развязать. У меня сейчас спина переломится.

– Мамочка и поделилась со мной вашим большим секретом.

– Каким секретом?

– Вашим, женским. Все вы фантазируете о сексуальном насилии. Я позволяю вам осуществлять ваши фантазии. Даю то, в чем вы боитесь себе признаться. Нет, я не альтруист, притворяться не стану. Мне повезло. Немногие любят свою работу, как я. Хотя пришлось вкалывать до седьмого пота, в основном благодаря Роберту. После нашей официанточки из Кардиффа, когда надо было ставить дело на профессиональную основу, Роберт не пожелал впрягаться. Я постоянно все тащил на себе. Если у Роберта к чему-то душа не лежит, его хрен заставишь. Только разглагольствовать горазд. Ни на что не соглашался, кроме как отвезти приму домой после шоу. Тебя тоже. – Следя за моим лицом, Энгилли расплывается в улыбке. – Не знала? Да-да, домой тебя Роберт отвез. Разумеется, ты его не видела, поскольку была в маске.

– А ты хотел, чтобы он по-настоящему участвовал, и заставил изнасиловать Пруденс Келви, верно? Ты шантажировал его?

Энгилли улыбается, качая головой:

– Похоже, ты меня за тирана принимаешь. А у меня душа мягкая, верно тебе говорю. Роберту не понравилась ночь с мисс Келви. Я жалел, что поспособствовал. С той ночи мы с ним ни словом не обмолвились. – Он все качает головой. – Роберт эту мисс продержал в маске весь спектакль, а клиентам такое зачем? Некоторые жаловаться стали, женихи в том числе, пришлось часть денег возвращать. Все хотят видеть глаза – зеркало души и прочее.

– Почему он не снял с нее маску?

– А черт его знает. – Энгилли вспарывает другую брючину. – Обычный ответ, когда дело касается Роберта. Может, испугался, что она его узнает? Роберт у нас пессимист. Запаниковал, должно быть, что однажды на нее наткнется.

Твой брат не догадывается, это хорошо.

– А зачем выбирать женщин с собственными веб-сайтами? Почему не схватить первую попавшуюся на улице?

– Потому что, дорогая моя любопытная Наоми, женщины гораздо сильнее боятся, если чувствуют, что их выбрали специально. Ты разве не гадала – почему именно ты? Откуда я все про тебя знаю? Зловещее чувство. Куда страшнее, чем если бы просто схватили на улице. О нет, ужас в глазах появляется, только когда есть личный аспект. А ужас в глазах, как неоднократно говорили мне клиенты, – это самое интересное.

Я холодно улыбаюсь.

– «Личный аспект». Красиво звучит. Ты прав, это куда страшнее. Держу пари, ты многое отдал бы, чтобы самому до такого додуматься?

Энгилли цепенеет.

– Довольно болтать. – Присев на корточки рядом с моим стулом, он разрезает штанину снизу вверх.

– Да ты плагиатор. Не слишком красиво, а? Воровать чужие идеи и выдавать за свои.

– Как скажешь. Не забыть бы нам о коническом предмете, который ты так любезно захватила, и обо всех возможных способах его использования… Есть!

Куски одной штанины лежат на полу. Я не в силах ни звука произнести, ни вдохнуть.

– Что бы там ни говорил тебе Роберт, ему на тебя плевать. – Энгилли доволен собой. – Роберта никто не заботит, только я. Как по-твоему, почему он из себя выпрыгивает, чтобы познакомиться с моими примами и влюбить их в себя?

– А по-твоему, почему? – Не представляю, каким чудом мне удалось это произнести.