Онлайн книга «Технозона»
|
– Оп-ля! – сделал такой же шаг-прыжок Абдулов. – Здорово! Однако так мы далеко не уйдём. – Включаем «кузнечики». Держитесь в пределах прямой видимости. «Кузнечиками» космонавты называли электроионные движки, встроенные в наспинные ранцы скафандров, которые использовались для перемещения в открытом пространстве. Однако слабая сила тяжести на Плутоне позволяла использовать «кузнечики» и здесь. Поднялись над ледяной бугристой поверхностью на два метра, медленно двинулись в туман, определив направление – на массив металла в десяти километрах, представляющий собой американский шаттл «Калифорния». У Дениса снова сильно забилось сердце, участилось дыхание – в преддверии встречи с Кэтрин (дай бог, чтобы она была жива!), что отметил и медицинский анализатор скафандра, проговорив заботливым женским голосом: – Рекомендую успокоительные процедуры, полный покой, расслабление. Думайте о приятном. Для релаксации советую принять эуфан. – Спасибо, – буркнул Денис, на мгновение отключив рацию, – я обойдусь. Корпус «Амура» скрылся за пеленой тумана. Отряд окунулся в бело-голубоватое ничто без дна и границ, глазу не за что было зацепиться в этом пространстве, и лишь тепловизоры, изображение которых проецировалось на лицевую пластину шлема, помогали различать провалы и твёрдые предметы, возникавшие на пути в двадцати-тридцати метрах. По-прежнему из глубин белёсого ничто, скрывающего ледяной ландшафт Плутона, доносились необычные звуки и по-прежнему американский шаттл «Калифорния» не откликался на радиовызовы, будя у экипажа «Амура» мрачные предположения. В белой мгле появилась более плотная тень, отвердела, превратилась в снежно-ледяной конус, издающий басовитое бульканье, будто в гигантской бочке кипела вода. Высота конуса, судя по оценке скафандровых компьютеров, достигала тридцати метров, диаметр – около сотни. – Можно, я посмотрю, что это такое? – спросил Глинич, не скрывая своей профессиональной заинтересованности. – У нас мало времени на исследования, – пробурчал Денис, сам испытывая желание посмотреть на конус сверху; энергозапас скафандра был рассчитан всего на двое суток непрерывной работы, и сколько понадобится времени на изучение обстановки вокруг «Калифорнии», никто сказать не мог. – Я мигом. Феликс Эдуардович взмыл вверх, растаял в струях белёсой пелены. Через полминуты в наушниках раций Дениса и Абдулова раздался его хрипловатый голос: – Это дыра, ледяной вулкан, точнее – водяной. Из него идет пар с плюсовой температурой. Может быть, я вернусь за датчиками и химанализатором? Надо бы установить здесь парочку. – В другой раз. Возвращайся. – Такая интересная дырка… я спущусь в неё на пару метров… – Голос Глинича ослабел, потерялся в тресках эфира. Лёд под ногами космонавтов вздрогнул, из недр ледового щита донёсся низкий прерывистый гул. – Уходи оттуда к чёртовой матери! – рявкнул Денис. – Феликс Эдуардович, быстро назад! Ещё один удар-толчок едва не сбил разведчиков с ног. Они вынуждены были включить «кузнечики», поднялись над содрогающейся бугристой равниной на несколько метров. – …тся я понял, – выплыл из шумов эфира голос планетолога. – Это действительно гейзер, сейчас он сработает. Вверху сгустилась тень, превратилась в размытое пятно, затем в искажённую туманными струями фигуру человека в скафандре. – Феликс, какого дья… – Денис не договорил. С оглушительным шипением и клокотанием из отверстия конуса вверху вырвался столб разогретого пара, а за ним – трасса водяных капель, каждая – размером с земной корабль. Воздух вокруг плутонианского гейзера заходил ходуном, бросая висящих космонавтов из стороны в сторону. Совсем рядом на равнину упала огромная водяная капля, едва не похоронив их под собой. – Сматываемся! – бросил Денис, устремляясь прочь от проснувшегося вулкана. Один за другим они понеслись в туман, однако вскоре вынуждены были остановиться, наткнувшись на ледяную стену. В этот момент сверху на них посыпалась водяная пыль, превращаясь в град величиной с кулак человека, и закончилась эта водно-ледяная феерия густым снегопадом. Снежинки тоже были очень крупными, величиной с ладонь, и объёмными, фестончатыми, ажурными, очень красивыми. Пришлось пережидать, когда закончится снегопад. – Что там у вас? – донёсся далекий голос Жукова. – Я вижу красивый фонтан высотой в десять километров. Странный такой фонтан. Такое впечатление, что… – Ну? – Сейчас с Батей посоветуюсь. – Пауза. – И он тоже подтверждает. Такое впечатление, что вода бьёт не куда попало, а целенаправленно, порциями. Во всяком случае, струя накрыла прямое солнечное восхождение [7] , образуя цепочку валов… – Еще одна пауза. – Знаете, что получилось? – Могу предположить, – отозвался Глинич. – Струя воды рисует «снежинки». – Точно! Очень похоже! Мы видели скопище таких «снежинок» с орбиты, только эти грубее. – Разве тебе оттуда видно? – засомневался Абдулов. – Батя проанализировал картинку с локатора и дал изображение. Я вам точно говорю – «снежинки». Денис посмотрел на висевшего в трёх метрах от него на струе плазмы Глинича. – Феликс Эдуардович, чтоб это было в последний раз. А если бы струя воды вырвалась в тот момент, когда ты был внутри? В лепёшку бы расшибла! – Она вообще всех нас могла замочить, – философски заметил планетолог, помолчал и добавил: – И у меня есть подозрение… – Договаривай. – Больно ровный конус у этого вулкана. А внутри вообще идеально круглая труба… – Что ты хочешь этим сказать? – Природа такие идеальные формы не реализует, она принципиально фрактальна. – Так что же, по-твоему, этот конус сделали плутониане, что ли? – хмыкнул Абдулов. – Не знаю. Но выглядит он искусственным сооружением. Да и струя воды, по словам Михаила, образовала цепь валов, близких по форме «снежинкам». Что это, если не водно-ледяной строительный комбинат? – Чушь! – Вовсе не чушь. Иначе как объяснить… – Отставить споры, – прервал Глинича Денис. – Выводы будем делать после, имея на руках кучу данных. В настоящий момент мы заняты другим делом. Больше никаких отклонений от маршрута! Миша, сколько нам ещё ползти до шаттла? – Километра четыре. – Конец разговорам. За мной. Тройка космонавтов поднялась вдоль удивительно ровной ледяной стены на высоту в триста метров и направилась над ровной и гладкой, покрытой снегом и изморозью крышей уступа в направлении на «восток», в ту сторону, где вставало Солнце. |