Онлайн книга «Технозона»
|
– Ну и что? – пропищал Миша Жуков. – Предел статичности – это граница области, внутри которой «Амур» не может находиться в состоянии покоя. – Мы и так не находимся в состоянии покоя, мы падаем! – Правильно, мы пересекли горизонт событий, но ещё не добрались до горизонта статичности. По сути, мы находимся во «времяподобном» пространстве. – Короче, Склифосовский! – У нас два варианта. Первый – выйти на орбиту вокруг сингулярного кольца… – Чего?! – У вращающейся чёрной дыры центр сингулярности не точка, а кольцо. – Быстрей говори, нас сейчас окончательно расплющит! Я уже не чувствую ни рук, ни ног! – Если выйдем на орбиту – выживем. – А дальше? – Будем вращаться, пока не кончится энергия. – Второй вариант хуже или лучше? – Второй – нырнуть в кольцо сингулярности. – И что будет? – Есть шанс выплыть из чёрной дыры. – Куда? – Этого никто не знает. Скорее всего, мы пересечём оба горизонта и выпадем в нормальное пространство за пределами дыры. Но это может быть и пространство другой Вселенной. – Чёрт! Командир, нет сил терпеть, меня сдавило в сосиску! – Ум, ныряем в кольцо! – принял решение Денис, сознание которого начало пульсировать: то гаснуть, то разгораться. «Амур» нацелился на зрачок тьмы впереди. Стало трудно дышать. – А-а-а! – закричал кто-то плачущим голоском. Денис напрягся изо всех сил, пытаясь остановить процесс сплющивания… и проснулся. Вокруг царила привычная рабочая тишина, нарушаемая едва слышимыми скрипами и звоночками кабины управления. Космонавты сидели в своих креслах, не снимая скафандров, только откинув пузыри шлемов. Носовой экран впереди показывал звёздные россыпи, из которых выделялись три самые яркие звезды – Альнилам, Минтака и Альнитак, образующие так называемый пояс Ориона. Корабль мчался чуть в сторону от него с почти световой скоростью, но его целью пояс не был. Да и достичь звёзд пояса он не смог бы, потому что лететь к ним надо было больше тысячи лет [11] . – Выспался, Андреич? – спросил Слава Абдулов, заметив, как пошевелился командир. – Выспался, – буркнул Денис, глянув на хронометр; поспать удалось всего три с половиной часа; несмотря на наличие кают, спали в кабине управления согласно инструкции. Выходили из кабины только по надобности, хотя скафандры имели устройства для утилизации физиологических отходов; «берегли» удобства. Корабль находился в пути уже почти три недели. Испытав новую программу и защитную систему, позволяющую ему набирать скорость невиданными темпами – шпугом, как обозвали эту программу создатели, «Амур» пересёк Солнечную систему за два дня и вышел в открытый космос, за пределы родной планетной семьи. Настроение у экипажа было будничное. Все понимали особенности разведрейда и на пустопорожние разговоры не отвлекались. Важно было вовремя заметить нарастание гравитационного поля, оценить его градиент и остановиться до того, как корабль затянет в чёрную дыру. Редко шутил даже не унывающий ни при каких обстоятельствах Слава Абдулов. Лишь один раз он затеял с бортинженером пикировку, откликнувшись на его сентенцию, что мир спасёт красота. – Красота спасёт мымр! – ответил он Михаилу. – А мы все ляпнемся в дыру! Бортинженер не сдержался, ему тоже было скучно, и он заметил, что Вячеслав дилетант в астрофизике, что ничего ещё не известно, что Рога могли дать вероятностный прогноз, а не реально осуществимый, и что его друг – физик – не верит в наличие искусственно созданной чёрной дыры. На что Абдулов презрительно махнул рукой и ещё более презрительно объявил: – Как говорил великий юморист, не помню фамилии: скажи мне, кто твой друг, и идите оба на хрен! Хохотнул Глинич. Жуков угрожающе начал выбираться из кресла, и улыбнувшийся Денис осадил его властным голосом: – Отставить дурацкие споры! Не отвлекаться! Посажу на гауптвахту! Михаил успокоился. Обижался он картинно и абсолютно беззлобно. Прошло ещё трое суток. «Амур» по-прежнему мчался вперёд, как снаряд, пущенный во тьму из жюльверновской пушки, но не слепо – как настоящий снаряд: все его системы работали в нормальном режиме, а исследовательский комплекс «Аргус», дополненный «Зорким Соколом», ежеминутно сообщал о полевой обстановке. На двадцатый день не выдержал Глинич: – Не понимаю… – Ты о чём? – осведомился Жуков. – Технологическая зона погибшей цивилизации не должна тянуться бесконечно. Мы на протяжении года встречали всякие обломки, за это время Солнечная система, двигаясь со скоростью триста километров в секунду, преодолела около десяти миллиардов километров. – Ну и что? – Центр цивилизации, а это не что иное, как его светило, уже давно был бы обнаружен. А раз оно не видно, значит, звезда эта ухнула в чёрную дыру, которая убегает от нас. – С чего ты взял? – Все артефакты, пересёкшие Систему, летели со скоростью от полусотни до двухсот километров в секунду – максимум, то есть мы постепенно нагоняем центр, вонзившись в хвост технологической зоны. – К чему ты клонишь? – Чёрная дыра уже должна была проявить себя. – Так близко от Солнца, всего в двадцати светоднях? – с сомнением хмыкнул Абдулов. – Чего же мы тогда дёргаемся, ищем дыру? Она скоро сама нас найдёт. То есть Солнце. – Не так уж и скоро. Мы летим почти со скоростью света, а Солнечная система движется в пространстве со скоростью в тысячу раз меньшей. Значит, до встречи Системы с дырой по крайней мере двадцать тысяч дней, то есть около пяти-шести лет. Абдулов повернулся к Жукову: – Ну и что по этому поводу говорит твой друг-физик? – Сам дурак, – мрачно проворчал бортинженер. Абдулов захохотал. – Один-ноль в мою пользу! Командир, можно я отдохну в каютке? Надоело спать в этой смирительной рубахе. – Нет! – отрезал Денис. – Но ведь пока всё спокойно. – Майор! – Понял, товарищ полковник, – обидчиво вздохнул пилот. А через час «Аргус» доложил экипажу, что «чует» изменение гравитационных и электромагнитных полей. – Всем готовность «ноль»! – скомандовал Денис, ощущая, как мышцы наливаются силой; он всё ещё надеялся обнаружить американский «Орион» под управлением Кэтрин, опередивший русский корабль, и наличие впереди гравитационной аномалии могло превратить ожидание во встречу с любимой. |