Книга Самая красивая, страница 42 – Гейл Карсон Ливайн

жамМ вошел через дверь напротив.

— Доброе утро, девушка азаХ.

Значит, это все-таки утро.

— Доброе утро, вайдиайХ жамМ.

— А! Мой титул. — Он подвел меня к креслу. — Сейчас нам подадут завтрак.

— Я горничная. Это мне полагается прислуживать вам.

— Только не здесь. Ты моя гостья.

Принесли поднос с завтраком: сырая морковь, морковное пюре и блестящая засахаренная морковь. Сбоку стоял кувшин с оранжевым напитком, а также две чашки и серебряный горшок с остумо.

жамМ сказал, что поел раньше, и показал на поднос.

— Морковь, приготовленная тремя способами, морковный сок и остумо. Мы, гномы, привыкли к вашему остумо. Если быть точным, это считается у нас деликатесом.

Я налила остумо для нас обоих. С цветом гномы угадали, но запах был очень резкий. жамМ сделал глоток и удовлетворенно кивнул. Я тоже сделала глоток и закашлялась.

Он отставил свою чашку.

— Я вижу, мы пока не научились готовить его как следует. Попробуй морковный сок, он точно превосходен.

Гром оказался прав, и остальные блюда из моркови тоже были вкусные. Мне даже стало стыдно за то, что захотелось обычной лепешки.

— Где Уйю?

— На рассвете он отправился в Онтио. Сказал, что ему не нравится оставаться под землей. Не возражаешь?

Я покачала головой. Я действительно не возражала. Это подземелье не шло ни в какое сравнение с тем, что было в Онтио.

— Хорошо. Не многие люди способны пробыть здесь столько, сколько ты пробыла.

Означало ли это, что я могу остаться?

— Здесь уютно.

— Нам тоже так кажется. А вот охранник Уйю даже не мог подождать, пока ты проснешься. Когда он уходил, мы подарили ему кентавра, чтобы он верхом отправился в путь.

— Предсказание! — воскликнула я.

— Да. Гном, которому оно принадлежит, Должно быть, перевел возраст охранника Уйю в наши лета.

— Так вот в чем дело.

— Перед отъездом он пообещал убедить твоих преследователей, что ты мертва.

Хорошо.

Но это известие достигнет и моего родного дома.

— вайдиайХ жамМ, а можно доставить письмо моим родителям?

Гном наклонил голову:

— Я позабочусь об этом.

Когда я закончила завтракать, он сказал:

— Ты в опасности, как я и предвидел. Расскажи, что привело тебя сюда. Возможно, гном сумеет помочь.

Никто не сумел бы мне помочь. Я не хотела об этом говорить, но была обязана что-то объяснить жамМу, да и гномы должны были узнать, что я изгой.

— Для начала, что заставило тебя поехать в замок Онтио?

— Королевская свадьба.

Я рассказала ему обо всем: о свадебной церемонии, об игре в композиторов, где мы выступили с Айори дуэтом, о знакомстве с королевой Иви, о кентаврах.

Гном слушал внимательно, время от времени потягивая горький остумо.

Я заплакала, когда речь зашла о короле Оскаро. жамМ дал мне свой носовой платок, вышитый зеленой нитью, потом вынул из другого кармана еще один платок и тоже пролил слезу. Он вызвал колокольчиком служанку, а когда та явилась, велел принести кувшин с водой.

Появилась вода, и я продолжила свой рассказ. жамМ все время подливал в мой стакан воды. Когда я рассказала об иллюзировании для Иви, он попросил меня продемонстрировать, что это такое.

Я послала голос Уйю к пустующему стулу и пропела несколько строк песни путешественника:

Холмы вздымаются и опадают,

Истоптанные чужеземцами.

Но вокруг все такое родное:

И небо, и трава…

— Потрясающе! — восхитился жамМ. — Как же у тебя это получается?

Я объяснила.

— Никто другой не может это повторить, — добавила я. — Наверное, смогли бы только мои настоящие родители.

— А разве хозяева гостиницы не твои настоящие родители?

Я думала, все, кто останавливался в «Пуховой перине», знали.

— Они мне как родные, но родилась я у других людей.

— Понятно. А теперь давай-ка я попробую это твое иллюзирование.

С первой попытки у него ничего не вышло, да и со второй тоже. Потом гном сказал:

— Теперь я все понял, — и снова потерпел поражение.

Он пробовал еще два раза, и вот наконец его голос донесся со стороны низкого столика.

— Превосходно, если быть точным, — произнес этот голос, и гном захлопал в ладоши.

Почему у него получилось иллюзировать, тогда как мама, и сэр Уэллу, и лучшие певцы, каких я знала, ничего не добились?

— Спасибо, что научила меня, девушка азаХ, — прозвучало откуда-то из-под потолка.

Он не подражал другим голосам или звукам, но иллюзирование у него получилось.

— Прошу тебя, продолжай свой рассказ, — раздалось от двери.

Я заподозрила, что он в таком восторге от иллюзирования, что теперь вообще не будет нормально разговаривать.

Я продолжила свою историю. Он был потрясен, услышав об угрозах Иви в мой адрес, но посмеялся над моей неудачей с заклинаниями на красоту и попросил показать мой мраморный палец на ноге.

Я его заверила, что это совсем не больно, и он изъявил желание заполучить палец из мерцающего железа.

А я рассказывала дальше. Упомянула про дружбу с Айори и как бы между прочим сказала, что он меня поцеловал.

Особенно тяжело мне дался рассказ про мою последнюю ночь в замке. Пришлось сделать паузу, прежде чем я смогла собраться с силами и рассказать об обвинениях сэра Уэллу и о вранье Иви.

— А потом они связали мне руки и заткнули рот кляпом. вайдиайХ жамМ, как это ужасно для певицы — оказаться с кляпом во рту!

Я закончила свой рассказ, чувствуя себя совершенно разбитой.

Гном помолчал, сложив руки на коленях и склонив голову. Очень сочувственно помолчал. Он разделял мое горе и даже не пытался придать оптимизма всему, что случилось.

Прошло несколько минут. Гном потянулся к вазе с камешками и выбрал довольно крупный камень размером с его палец. Потом он подошел ко мне и показал:

— Что ты видишь?

— Камень.

— Какого цвета?

— Тусклого, черного.

Он коснулся меня свободной рукой.

— А теперь какого цвета?

— Ой!

Камень больше не казался черным. Это был другой темный цвет, мне неизвестный. Я даже не смогла бы описать словами оттенок, зато я его чувствовала до рези в глазах.