Онлайн книга «Домашняя готика»
|
– Нет, – спокойно отвечает Эстер. – И уж точно я бы не стала так делать, если бы на втором фото был чужой ребенок в одежде моей дочери. Ты уверена, что одежда та же самая? Не просто похожая? – Обе одеты в темно-зеленые платья и белые блузки в зеленую полоску и с круглым воротничком. – Погоди. Платье с короткими рукавами? – Да. Что-то на манер сарафана, только с рукавами. – Похоже на школьную форму, – замечает Эстер. – Какого цвета ботинки и гольфы? Черные? Синие? – Черные ботинки, белые гольфы. – Не совсем подходящая одежда для субботнего визита в совиный приют. Хотя я, конечно, не специалист. Отставляю тарелку со спагетти, поднимаю с пола фотографии. Эстер права. Как я не додумалась? Конечно, это форма. Зеленое платьице меня смутило – оно совсем не такое унылое, как обычно бывает школьная форма. Короткие гофрированные рукава, аккуратный воротник и ремешок с красивой серебряной пряжкой. Форма. Логично. Школьников вечно возят в совиный приют в Силсфорд-Касл. – Салли? Ты тут? – Тут. Ты права. Не понимаю, как я это упустила. – Ты все равно должна позвонить в полицию. – Не могу. Ник узнает. Он меня бросит. Я не могу рисковать. Пожалуйста. Не говори этого, пожалуйста. Но нет, она все же произносит вслух: – Надо было думать, прежде чем путаться с другим. Целую неделю! (Как будто один день неверности был бы менее страшным грехом.) Теперь это не только тебя касается, Сэл. – По-твоему, я этого, черт побери, не знаю? – Тогда звони в полицию! Сегодня за тобой следили, вчера пытались толкнуть под автобус. Ты все еще грешишь на Пэм Сениор? – Не знаю. То это кажется безумием, то… она так искренне хотела помочь, ну, после аварии. Мне это показалось подозрительным. Десятью минутами раньше она ясно дала понять, что ненавидит меня. – Ой, да ладно тебе! Тоже мне загадка века. Да нормальный человек простит и злейшего врага, если тот чуть не погиб. Чувства важнее разума. «Она едва не погибла, так что теперь я должна ее любить» – вот что подумала твоя Пэм. – Правда? – И вовсе не обязательно Ник все узнает. Полиция обычно защищает свидетелей-изменщиков. – Эстер радостно фыркает. – У них у самих хоботок увяз. Все копы – жуткие бабники, это общеизвестно. Они даже не отрицают. Так что их будут интересовать только факты. Если расскажешь все, что знаешь, они в лепешку расшибутся, чтобы не вмешивать в это Ника. – Ты не можешь знать наверняка, – говорю я и отключаю связь, прежде чем она начнет спорить. Жду, что она перезвонит. Не перезванивает. Назло мне. Их интересуют только факты. Какой номер был у красной машины? Утром я его помнила… А теперь забыла. Где-то днем он выскочил у меня из головы. Идиотка, идиотка, идиотка. Подбираю фотографии, отношу вниз и засовываю в сумку. Возвращаюсь в гостиную и выкидываю рамки в корзину для бумаг. Шансы, что Ник их заметит и заинтересуется, равняются нулю. Значит, иногда неплохо, что мой муж такой невнимательный. Так, полиция. Жуткие бабники. Насколько они наблюдательны, если не нашли две спрятанные фотографии? Само собой, дом после смерти Джеральдин и Люси обыскали. Почему же никто не обнаружил эти фотографии? Я знаю, в какую школу ходила Люси Бретерик, – в школу Святого Свитуна, это частная школа на севере Спиллинга. Марк… в смысле, тип из «Сэддон-Холл», рассказывал. Я слышала о Монтессори, системе, которой они пользуются, – что-то вроде этической педагогики, но не знаю точно, что конкретно имеется в виду. И не расспросила подробнее тогда, в баре, потому что он явно считал – я, как собрат-родитель среднего класса, должна быть в курсе. Да, не в курсе, но собираюсь разузнать – о школе, об обеих девочках на фотографиях, об их семьях. Завтра с утра, как только отвезу Зои и Джейка в детский сад. Вещественное доказательство номер VN8723 Дело номер VN87 Следователь: сержант Сэмюэл Комботекра Выдержка из дневника Джеральдин Бретерик, запись 3 из 9 (с жесткого диска ноутбука «Тошиба», найденного по адресу: Корн-Милл-хаус, Касл-парк, Спиллинг, RY290LE) 23 апреля 2006, 2 ночи Сегодня Мишель сидела с ребенком, а мы с Марком поехали ужинать. Мне не пришлось вести переговоры о том, когда отправляться в постель, о количестве сказок и чистке зубов. Не пришлось включать лампу или оставлять дверь открытой на точно определенный угол. Всем занималась Мишель, и ей за это неплохо платили. – Марк везет меня в «Бэй Три», лучший ресторан в городе, – сообщила я маме по телефону. – Он полагает, у меня стресс и мне нужна передышка, чтобы немного взбодриться. Уверена, в моем голосе прозвучала нотка вызова, так что я ждала ответной реакции. Исполненная беспокойства, мама задала свой обычный вопрос: – Кто присматривает за Люси? – Мишель, – ответила я. Как и всякий раз, когда мы с Марком измотаны менее обычного и в состоянии куда-нибудь выбраться. Маме это прекрасно известно, но все равно она каждый раз спрашивает – видимо, хочет убедиться, что не услышит в ответ: «О, Мишель сегодня занята, но не волнуйся, я нашла на улице алкаша, и он согласен посидеть с ребенком за бутылку жидкости для мытья окон. Нам даже не придется потом подвозить его до дома». – Вы ведь не поздно вернетесь? – разволновалась мама. – Может, и поздно. Вряд ли получится выехать раньше восьми тридцати. А что? Какая разница, когда мы вернемся? Если нам с Марком удается провести вечер вдвоем, я вспоминаю стихотворение, засевшее в памяти еще со школы. Темной ночью, желаньем напоенной, — О, счастливый миг! Невидимкой ускользаю в черноту, Покидая тихий дом, покоем осененный. – Я просто подумала… Люси по ночам беспокоится, так ведь? Вся эта боязнь «монстров». Она не расстроится, если вдруг проснется, а рядом не будет никого кроме Мишель? – Ты хочешь сказать, не предпочла бы она, чтоб я скакала вокруг нее до самого рассвета? Да, вероятно, предпочла бы. Если ты озабочена, переживет ли она ночь, – да, скорее всего, переживет. Мама тут же закудахтала: – Бедняжка! – Мы с Марком запросто можем съесть суп, запить стаканом прекрасной выдержанной воды и вернуться к половине десятого, – ответила я. Еще одна проверка на прочность. – Постарайтесь вернуться как можно раньше, ладно? – почти простонала мама. – Марк считает, что мне нужна передышка, – отрезала я. |