Онлайн книга «Византийский манускрипт»
|
– Вадик, можешь все это в письменном виде изложить плюс – дать фотографию Шрайбера? – Отчет, который мы отправили в посольство, вас устроит? Как хотите: и на русском, и на немецком. И фотографии, которые нам из посольства переслали. – Вот спасибо, Вадик! – обрадовался Тавров. – Заранее благодарен. – Благодарность за такой пустяк – слишком много, – пошутил Павлов. – А вот информация о втором немце – это в самый раз. Кто он? Когда исчез? – Зовут Виктор Брен, бывший гражданин России, журналист, работал в московской редакции католического журнала «К городу и миру», терциарий Ордена Проповедников. Пропал примерно месяц тому назад. Знавшие его люди вдруг спохватились и принялись его разыскивать. Очень интересно, что Шрайбер тоже являлся терциарием того же Ордена, был знаком с Бреном и неоднократно встречался с ним в Москве. – Хм… да вы и так все знаете о Брене, – отметил Павлов. – Что же вам еще нужно? – Не все, Вадик, не все, – вздохнул Тавров. – Поэтому мне нужно все, что вы сможете о нем нарыть. Сделаешь? – Ох, когда ж я вам отказывал, Валерий Иванович? – развел руками Павлов. – Хотя опасное это дело – помогать в ваших делах… Помните, как нас Салуков чуть не взорвал? А я, кстати, тогда выговор получил за то, что в гэбэшные дела влез! – Ну, я-то как мог предположить, что Салуков умудрился перейти дорогу наркомафии, госбезопасности и Министерству обороны одновременно? – возразил Тавров. – Ладно, дело прошлое, – махнул рукой Павлов. – Вон, второе несут. Ну и курочка тут у них, скажу вам! Во рту тает! * * * Ужин у Таврова получился уже не таким диетическим, как обед. Шон Кэсседи был классическим ирландцем, то есть человеком абсолютно чуждым диете и трезвости. Так что вечер с самого начала обещал быть весьма насыщенным. Местом встречи Шон назначил ресторан «Жар-птица» на 2-й Брестской. – С каких это пор ты полюбил русскую кухню? – поинтересовался Тавров. – Я больше полюбил русскую выпивку, – признался Шон. – Здешние «хреновач» и «кедрач» – это нечто! Мужчины сделали заказ и перешли к делам. – Я недавно познакомился с представителем генерального капитула Ордена Проповедников, фра Арнольдо, – начал Тавров. – Хотелось бы узнать о нем поподробнее. – Что это за овощ и с чем его едят? – захохотал Шон. – Так ведь говорят русские в таких случаях? – Фрукт, – поправил Тавров. – Что за фрукт! А овощами станем мы, если переусердствуем с «хреновачом» и с «кедрачом», – предупредил Тавров. – Вы из своих прошлых приключений с Книгой Агриппы помните историю с ересью альбигойцев, не так ли? – спросил Шон. – Да, катары… и все такое прочее. – Для борьбы с альбигойской ересью некий Доминик Гусман в 1214 году в Тулузе создал Орден Проповедников, вошедший в историю под названием «Орден доминиканцев» – по имени основателя. Орден поставлял инквизиторов папе римскому, имел собственные учебные заведения. У доминиканцев еще существует Второй орден созерцательной жизни, состоящий из женщин, а также Третий орден, в который входят как сестры, живущие монастырскими общинами, так и присоединившиеся к ордену миряне, называемые терциариями. – Терциарии… да, знаю, – кивнул Тавров. – Теперь о том, о чем вы не знаете и о чем вообще мало кто знает, – серьезно сообщил Шон. – Дело в том, что в недрах Ордена доминиканцев существует некая внутренняя организация, о которой никому ничего не известно. О ней практически ничего не известно даже внутри Ордена. Члены Ордена в курсе, что такая организация есть, а за пределами Ордена не знают и этого. Называют эту организацию (а точнее, особый круг посвященных) – «Дело божье», то есть на латыни – «Opus Dei». – Я что-то слышал об этом! – оживился Тавров. – Ну да, конечно! Когда мы искали ту проклятую книгу… – Вот так всегда! – констатировал Шон. – Стоит упомянуть «Опус Деи», и все тут же вспоминают организацию, которую создал испанский священник Балагер. Но это – совсем другое дело. Я имею в виду круг избранных доминиканцев, своего рода «Орден внутри Ордена». – И чем же занимаются эти избранные? – Об этом ведают только они сами и, возможно, еще римский понтифик. Остальные знают об их существовании – и не более того. Каждый монах-доминиканец и терциарий обязан оказывать им всяческое содействие, что бы они ни делали и чего бы ни попросили! Ибо все, что они делают, – Ad Maiorem Dei Gloriam: к вящей Славе Господней! – Как же они могут помочь избранным, эти простые доминиканцы, если ничего о них не знают? – усомнился Тавров. – Ну, допустим, к настоятелю монастыря или занимающему видное положение в миру терциарию генерал Ордена посылает письмо с просьбой помочь братьям-проповедникам в путешествии по святым местам. В списке братьев, по традиции Ордена, после имени монаха стоят латинские буквы O.P. – сокращение от ordo praedicotorum, Орден Проповедников. А вот после имен посвященных стоят буквы O.D. В рукописном тексте такая разница даже незаметна для постороннего взгляда: ну, хвостик у буквы чуть длиннее, и все! Но настоятель-то знает, что всех O.P., как и написано в письме, следует всего лишь приютить, накормить и снабдить средствами для дальнейшего путешествия по указанному в письме маршруту. А вот что касается отметки O.D., то тут совсем другое дело: он должен выполнить любую просьбу такого монаха, словно это приказ генерала Ордена или даже самого папы римского! – То есть вы полагаете, что фра Арнольдо – из этих самых O.D.? – Почему предполагаю? – обиделся Шон. – Судя по вашему описанию, этот человек и есть один из «избранных», ближайший помощник генерала Ордена, фра Арнольдо, в миру – синьор Адриано Палетти. В католических кругах, близких к Ордену, даже ходит шутка, что фра Арнольдо гораздо ближе к ангелам, чем любой другой монах, потому что большую часть своей жизни он провел в небесах, летая с континента на континент по тайным делам Ордена. – А терциарии Вальтер Шрайбер и Виктор Брен не упоминались в связи с деятельностью фра Арнольдо? – Погодите, – задумался Шон. – Виктор Брен работает в Москве и освещает вопросы, связанные с деятельностью доминиканцев в России… что-то вроде неофициального пресс-секретаря. Речь идет о нем? – Да, именно о нем. А Шрайбер? – Шрайбер, Вальтер Шрайбер… Ах да! Это тот самый чокнутый историк! – рассмеялся Шон. – Почему чокнутый? – удивился Тавров. – А я разговаривал с ним пару раз. Так он высказал глубокую убежденность, что летающие тарелки – проявление активной демонической деятельности. Ну и так далее. – А подробнее? – Не могу подробнее, – признался Шон. – Он так накушался, что еле языком ворочал, к тому же все время сбивался на немецкий, да еще и с австрийским акцентом! А наутро он протрезвел и уже не помнил своих слов. Во всяком случае, так он сказал. |