Онлайн книга «Кладбище слонов»
— Милый, в сердце человека живут ожидание и воспоминания, но не мгновения… — Может быть, ты и права. — Наклонясь над водой, Мур поцеловал кровь ее рта. — «Verweile doch… …du bist so schon…» …Они танцевали… …На Балу, завершающем все Балы… Заявление Леоты Мэйсон и Элвина Мура ошеломило Круг, собравшийся в канун Рождества. После роскошного обеда и обмена яркими и дорогими безделушками погасли огни. Гигантская новогодняя елка, венчающая прозрачный пентхауз, сияла в каждой растаявшей снежинке на стекле потолка, словно Галактика в миниатюре. Все часы Лондона показывали девять вечера. — В Рождество — свадьба, в канун Крещения — развод, — сказал кто-то во тьме. — Что они будут делать, если их вызовут на «бис»? — шепотом сказал другой. Кто-то захихикал, затем несколько голосов фальшиво и нестройно затянули рождественский гимн. — Сегодня мы в центре внимания, — усмехнулся Мур. — Когда мы с тобой танцевали в «Сундуке Дэви Джонса», они корчились и блевали на пол. — Круг нынче не тот, что прежде, — заметил он. — Совсем не тот. Сколько появилось новых лиц? Сколько исчезло знакомых? Куда уходят наши люди? — На кладбище слонов? — предположила она. — Кто знает? Мур продекламировал: — «Сердце — это кладбище дворняг, Скрывшихся от глаз живодера. Там любовь покрыта смертью, как глазурью, И псы сползаются туда околевать…» — Это Юнгер? — Да. Почему-то вспомнилось. — Лучше бы не вспоминалось. Мне не нравится. — Извини. — А где сам Юнгер? — спросил он, когда мрак рассеялся и люди встали с кресел. — Наверное, возле чаши с пуншем. Или под столом. — Под столом ему вроде бы рановато. — Мур поежился. — Между прочим, что мы здесь делаем? Почему ты потребовала, чтобы мы прилетели на этот Бал? — Потому что сейчас — сезон милосердия и любви… — И веры, и надежды, — с усмешкой подхватил он. — На сантименты потянуло? Хорошо, я тоже буду сентиментален. Ведь это так приятно. Он поднес к губам ее руку. — Прекрати. — Хорошо. Он поцеловал ее в губы. Рядом кто-то захохотал. Она покраснела, но не отстранилась. — Решила выставить меня на посмешище? — спросил он. — И себя? Учти, я не остановлюсь на полпути. Объясни, зачем мы явились сюда и на весь мир заявили о своем уходе? Мы могли бы просто исчезнуть. Проспали бы до весны, а там… — Нет. Я — женщина. Для меня Бал, последний в году и в жизни слишком большой соблазн. Мне хотелось надеть на палец твой подарок. Мне хотелось видеть их лица и знать, что в глубине души они нам завидуют. Нашей смелости и, быть может, нашему счастью. — Ладно. Я пью за это. И за тебя. — Он поднял и осушил бокал. В павильоне отсутствовал камин, куда можно было бы его красиво бросить, поэтому Мур поставил его на стол. — Потанцуем? Я слышу музыку. — Подожди. Посиди спокойно, выпей еще. Когда все часы Лондона пробили одиннадцать, Леота поинтересовалась, где Юнгер. — Ушел, — ответила ей стройная девушка с фиолетовыми волосами. Сразу после ужина. Наверное, несварение желудка. — Она пожала плечами. — А может, отправился на поиски «Глобуса». Леота нахмурилась и взяла со стола бокал. Потом они танцевали… Мур не видел павильона, по которому он двигался в танце, не замечал сотен безликих теней… Для него они были персонажами прочитанной и закрытой книги. Сейчас для него существовали только танец и женщина, которую он держал в объятьях. «Я добился, чего хотел, — подумал он, — и, как прежде, хочу большего. Но я преодолею себя». Стена павильона были облицованы зеркалами. В них кружились сотни Элвинов Муров и Леот Мэйсон. Так они кружились вот уже семьдесят с лишним лет, на всех Балах Круга: в «Небесном Приюте» среди тибетских снегов и в «Сундуке Дэви Джонса», на околоземной орбите и в плавучем дворце Канаяши, в пещерах Карлсбада и древнем дельфийском храме. Но этот рождественский Бал был для них последним. «Спокойной ночи, леди, спокойной ночи, леди…» Леота молчала, прижимаясь к Муру. Ее дыхание обручем охватывало его шею. «Спокойной ночи, спокойной ночи, спокойной ночи», — слышал он собственный голос. Они ушли в полночь, с первыми ударами колоколов. Садясь в такси, Мур сказал водителю, что они устали и решили вернуться пораньше. Они объехали стратокрейсер и высадились возле «Стрелы», на которой прилетели сюда. Ступая на пушистое белое руно, покрывающее взлетно-посадочную площадку, они приблизились к меньшему кораблю и поднялись по трапу. — Может быть, сделать освещение более ярким? Или, наоборот, менее ярким? — спросил голос, когда Лондон с его часами и знаменитым мостом исчез во мраке. — Менее. — Может быть, желаете поесть? Или выпить? — Нет. — Не хотите ли еще чего-нибудь? — Пауза. — Например, послушать научную статью на любую интересующую вас тему? — Пауза. — Или что-нибудь из художественной прозы? — Пауза. — Или из поэзии? — Пауза. — Не угодно ли просмотреть каталог мод? — Пауза. — Или вы предпочитаете музыку? — Музыку, — выбрала Леота. — Легкую. Не такую, как ты любишь, Элвин. Мур задремал. Минут через десять он услышал: «Наш хрупкий Волшебный клинок С огненной рукоятью Рассекает мрак Под крошечной меткой Полярной звезды, Обрезая заусенцы Миниатюрной геенны, Разливая свет, От которого не светлей. Бусины песенных строк, Летящие на острие клинка, Вылущиваются, выскакивают И нанизываются на нитку Идиотской темы. Сквозь хаос, Выпущенный на волю |