Книга Хроники песчаного моря, страница 5 – Мойра Янг

— Странный день для прогулок, Проктер Джон! — кричит Лу.

Никто не произносит ни слова. Шимы скрывают лица всадников.

Мы останавливаемся перед чужаками.

— Проктер, привет, — кивает Лу. — А кто твои друзья?

Проктер молчит, уставился на поводья в руках.

— Гляди, — шепчу я Лу.

Из-под шляпы Проктера Джона по лицу змейкой стекает кровь.

— Что тут происходит? — спрашивает Лу. — Проктер?

По тону его голоса ясно, что ему не нравится происходящее. И мне тоже. Сердце бешено колотится в груди.

— Это он? — спрашивает один из всадников у Проктера Джона. — Золотой мальчик? Это он родился в день зимнего солнцеворота?

Проктер не поднимает глаз. Кивает.

— Да, — говорит он тихо.

— Сколько тебе годков, парень? — обращается всадник к Лу.

— Восемнадцать, — отвечает брат. — А тебе-то что за дело?

— Ты и правда родился в день зимнего солнцеворота?

— Да. Слушай, в чем дело? — настаивает Лу.

— Говорю же, он это, он! — произносит Проктер Джон. — Я знаю. Я с него глаз не спускал, как было велено. Так я пойду, а?

Всадник кивает.

— Прости, Лу. У меня не было выбора, — говорит Проктер Джон, не глядя в глаза.

Он пришпоривает Хоба и скачет прочь. Всадник неуловимым движением достает из-под плаща арбалет. Мне кажется, что время отчего-то замедляется. Незнакомец выпускает в Проктера стрелу. Хоб в страхе встает на дыбы. Проктер бесчувственным кулем сползает на землю.

Мороз пробегает у меня по коже. Пришла беда. Я хватаю Лу за руку. Четверо чужаков направляются к нам.

— Позови Па, — говорит Лу. — Живо! Я уведу их подальше от дома.

— Нет, слишком опасно, — возражаю я.

— Давай уже, черт побери! — велит он.

Брат бежит к озеру. Всадники пришпоривают лошадей и скачут за ним.

Я со всех ног несусь к убежищу.

— Па! — кричу я. — Па, скорее!

Оборачиваюсь. Лу на полпути к озеру. Четыре всадника разделяются и окружают его. Лу в ловушке. Преследователи сужают кольцо. Один из всадников отцепляет от седла веревку.

Я барабаню ногой в дверь убежища.

— Па! Па! Открывай же!

Дверь со скрипом откидывается. Из черноты подвала появляется голова Па.

— Они здесь? — спрашивает он. — Пришли?

Ты знал, что это произойдет. Тебе звезды сказали.

— Четыре всадника! — выпаливаю я. — Быстрее! Надо их остановить!

— Эмми, сиди здесь! — приказывает Па и выбирается из убежища. — Их не остановишь, Саба. Это конец.

Глаза у Па пустые, точно мертвые.

— Нет! Не говори так! — кричу я.

Всадники кольцом окружили Лу. Брат кидается между лошадьми. Они его не выпускают. Он спотыкается, падает, снова поднимается. В красной пыли все кажется сном.

— Па! Пошевеливайся, — кричу я. — Помоги мне!

Я кидаюсь в хижину. Нахожу свой лук, закидываю колчан на спину. Арбалет Па не заряжен. С проклятьями отбрасываю его. Хватаю второй лук и колчан.

Выбегаю на улицу.

— Па! — ору во все горло. — Они схватят Лу! — Я трясу его за руку. — Ну что же ты! Мы их победим, вот увидишь!

И вдруг Па приходит в себя. Он выпрямляется, глаза загораются огнем. Теперь Па снова такой, каким был раньше. Он притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что становится трудно дышать.

— Мое время вышло, — быстро произносит он.

— Нет, Па! — шепчу я.

— Слушай меня! — настойчиво говорит он. — Что случится потом, мне неведомо. Знаю только, что ты нужна им, Саба. Ты нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось.

Я не свожу с него испуганных глаз.

— Я не сдамся, Па, — обещаю я. — Не отступлю.

— Молодец, — говорит Па.

Он берет лук. Забрасывает колчан на спину.

— Готова? — спрашивает Па.

— Готова, — киваю я.

Мы бежим за Лу и всадниками.

Один из преследователей раскручивает аркан.

— Заряжай! — велит Па.

Мы хватаем стрелы и заряжаем луки.

Веревка описывает круги над головой всадника.

— Целься! — кричит Па.

Веревочная петля опутывает ногу Лу. Всадник затягивает аркан, Лу падает.

— Стреляй! — говорит Па.

Звенит тетива. Стрелы не долетают до цели.

— Заряжай! — снова кричит Па.

Два всадника спешиваются. Они переворачивают Лу на спину. Один садится на него. Другой связывает ему руки. Потом ноги.

— Прекратите! — кричит Па. — Отпустите его!

Мы бежим. Целимся на ходу. Один из всадников оборачивается и видит нас. Он вскидывает свой арбалет и стреляет.

Па вскрикивает. Взмахивает руками.

— Па! — ору я.

Он спотыкается. Падает.

— Па, — шепчу я.

Опускаюсь на колени рядом с ним. Стрела пронзила его в самое сердце. Я хватаю Па за плечи и приподнимаю. Его голова свисает на грудь.

Я трясу его что есть сил.

— Нет, не смей, Па! — кричу я. — Не умирай! Прошу тебя, не умирай!

Его голова безвольно запрокидывается.

— Па, — снова шепчу я.

Я цепенею. Не могу шевельнуться. Па умер. Моего Па убили.

Во мне закипает дикая ярость. Красная ярость. Заполняет меня. Захлестывает. Я хватаю лук, срываюсь с места и мчусь к всадникам. Заряжаю лук на бегу.

Кричу во всю глотку:

— А-а-а-а!

Прицеливаюсь. Стреляю. Руки дрожат от ярости. Я промахиваюсь. Стрела пролетает мимо цели.

В меня со свистом несется тяжелая арбалетная стрела. Острая боль пронзает правую руку. Я вскрикиваю и роняю лук.

Продолжаю бежать.

Прорываюсь мимо лошадей и прыгаю на чужака, который связывает Лу. Мы катимся по земле. Я пинаю его, молочу кулаками, ору что есть мочи. Он меня отбрасывает. Потом хватает за руку, ставит на ноги и бьет наотмашь. Я падаю на спину. Пытаюсь вздохнуть. Не могу дышать. Не могу. Не могу сделать ни вздоха.

Сейчас.

Вот сейчас.

Поднимаюсь с земли и встаю перед ними. Меня шатает.

Все четверо всадников спешились. Собрались вокруг Лу. В мою сторону не смотрят. Словно меня нет. Словно меня не существует.