Книга Цепной пес империи, страница 61 – Андрей Гудков

— Хорошо. Я вам верю. Надеюсь, вы убедили своих коллег не продавать оружие даже Восточной армии.

— Да, но вы должны понимать, что мы не можем не принять официальный заказ от руководства Восточной области.

— В этом случае просто известите меня о подробностях этого заказа. За отдельную плату.

— Договорились.

— С вами приятно иметь дело, Чарльз. Вы решили вопрос с Коллегией гильдий?

— Нет, но в Сенате непосредственно перед голосованием мы поставим им предельно жесткий ультиматум. Несмотря на кризис, мы в состоянии продавать продукцию по цене в два раза ниже ее себестоимости, а для них это будет смертельно. Если они откажутся проголосовать в нашу пользу, мы просто обанкротим членов Коллегии.

Я открыл свою сумку и достал из нее папку:

— Это материалы на некоторые гильдии и их членов. Используйте их с умом.

— Непременно. — Чарльз раскрыл папку и быстро пробежался по вложенным листам бумаги. — Незаконная добыча рарса?

— Да, достаточно тяжкое обвинение.

— Это точно. — Чарльз понимающе улыбнулся. — Теперь мне понятен смысл этого закона. Вы подстроили очень хорошую ловушку, ради этого мне не жаль потери моих собственных предприятий.

— Насколько я понимаю, вы готовите решающий удар по Коллегии гильдий?

— Пора положить конец нашей долгой вражде, как и самой Коллегии.

— Ясно. Я передаю вам эту папку с одной просьбой.

— Какой?

— Не уничтожайте гильдии полностью, они часть Райхена и его истории. Не нужно так легко избавляться от своего прошлого.

— А вы романтик, Маэл, — усмехнулся Левингстон. — Увы, но мы прагматики, и не в наших правилах щадить противника.

— Я знаю это. Но противник может стать верным вассалом, не так ли? Есть целый ряд отраслей, в которых ручное производство выгоднее машинного. Оставьте их гильдиям, и ваша вражда закончится.

— Не переживайте так на это счет, Маэл. Мы прагматичные люди и знаем, что мир лучше войны, а уничтоженную вещь не продашь. Мы и не собирались добиваться роспуска гильдий. Просто хотим, чтобы они не мешали нам.

На следующий день Ральф разбудил меня неприятным известием. Опустив привычные приветствия, он протянул мне утреннюю газету:

— Сэр, думаю, вам это надо узнать.

Нахмурившись, я взял из его рук газету и выругался. На первой полосе было написано: «Громкое убийство! Убит помощник главы городского совета Луций Кравий». Он не был особенно важным союзником, но все равно. Сам факт убийства говорил о многом.

— Вызови Мелиссу! — приказал я.

— Сэр, она сама пришла и ждет вас в гостиной.

Быстро одевшись, я спустился к ней. Она сидела на диване и пила свежесваренный кофе.

— Кто это сделал? — сразу спросил я.

— Мы ищем, но работали профессионалы. Ни следов, ни свидетелей нет.

— Мне не нужны доказательства для суда, мне нужно знать, кто это сделал.

— Да, сэр. Как только я что-нибудь узнаю, сразу же сообщу вам.

— Отправь людей следить за домом Левингстонов. Собирай всю информацию о наемных убийцах. Обо всем сразу сообщай мне.

— Да, сэр.

Не позавтракав, я отправился в Ассамблею. Там меня уже ждал Реджинальд Малькольм. Он знал обо всем и был мрачнее тучи. Убийство союзника означало, что любой из нас должен постоянно оглядываться.

— Кто это сделал? — без предисловий спросил он меня.

— Я это выясню, — пообещал я.

— Надеюсь, ты быстро с этим разберешься, — сухо ответил адмирал.

— У меня нет времени лично заниматься расследованием. Этим займутся мои люди.

— А чем займешься ты?

— Надо довести до конца дело с Советом волшебников. Последний шаг я должен сделать сам. Сегодня передаю все материалы в судебную комиссию Сената, а завтра — доклад в Ассамблее.

— Валерий примет тебя после обеда. — Поймав мой взгляд, он добавил: — Если ты не забыл, он председатель судебной комиссии.

Обсуждение в Ассамблее было жарким. Две с половиной тысячи человек, и у каждого свое мнение. Ладно, не у каждого, всего у тысячи. Остальные полторы просто слушают. Но от этого не легче. Итог подвело голосование: тысяча триста семьдесят человек за создание Палаты магии и тысяча восемьдесят шесть — против. Сорок четыре человека в голосовании не участвовали.

Это голосование ни о чем не говорило. Все будет решаться на втором голосовании и на третьем. При втором голосовании можно будет наложить вето. Во время третьего право вето не действует.

С Валерием я разговаривал спокойно, с вежливой улыбкой на лице. Он так же вежливо улыбался мне. Мы оба понимали, что стали врагами. Я заставил его прекратить свой бизнес, приносящий ему, по сведениям моих информаторов, около пятнадцати миллионов империалов в год. Учитывая, что с этих денег он не платил налогов, доход получался неплохим. Он мне этого не простит.

Но пока мы союзники и вынуждены не трогать друг друга. Но даже потом на людях мы будем учтиво беседовать и улыбаться при встрече. Таковы негласные правила. Даже для злейших врагов.

Я передал Валерию доказательства незаконной добычи кристаллов рарса волшебниками. Интрига была простой. Сначала мы принимали закон, запрещавший частную добычу этого стратегического минерала, который нужен колдунам и волшебникам для изготовления артефактов. Зная, что они не смогут отказаться от добычи рарса, мы заранее оставили своих людей в районах, наиболее удобных для тайной добычи. И поэтому ничего удивительного, что практически на каждом подпольном предприятии по добыче и обработке рарса есть наши люди. А теперь пришло время последнего хода.

На следующий день во всех газетах мелькало мое имя. Совет волшебников уже осаждали толпы журналистов, а Сенат собрался на внеочередное заседание. Скандал вышел грандиозным. Впервые за последние пять лет один из органов власти в почти полном составе оказался уличен в преступлении. Впрочем, такие события происходят регулярно. Такие уж особенности нашей страны.

— Нарушение закона — это в первую очередь неуважение. Неуважение, проявленное к тем, кто этот закон принял, к людям, которые исполняют этот закон, и даже неуважение к императору великой Райхенской империи, его подписавшему.

Дворяне слушали меня очень внимательно. Игнатов сидел с каменным выражением лица. Он мог, используя свое право вето, не допустить меня до выступления, но его вовремя задержал на входе Реджинальд Малькольм, а теперь уже поздно. Председатель Ассамблеи разрешил мне в нарушение повестки заседания выступить с докладом.

— Можем ли мы простить это неуважение? Благородные дворяне Райхенской империи, можем ли мы простить неуважение к императору? Вы выслушали мой доклад, любой желающий может ознакомиться с ним или получить его копию. В нем содержатся все доказательства вины волшебников. Я требую лишить виновных поста в Совете волшебников и пожизненно запретить замещать должности в любом государственном органе. В связи с тем, что более половины членов Совета волшебников оказались виновны в преступлении, я требую роспуска данного органа власти до очередных выборов.