Книга Игры хакеров, страница 40 – Анатолий Сигов

– Понятно, – сказала Оля.

– Деньги взял. Обещал во вторник.

– Ну, это самое легкое, – предупредила Оля.

– А что будет самым тяжелым?

Эммануэль напряглась.

– Интервью во французском консульстве. Это твой первый выезд в Шенгенскую зону.

Видя выражение ее лица, Оля поспешно заверила:

– Ну, там есть рычаги воздействия. Не беспокойся!

И добавила:

– Только тебе нужно срочно открыть счет в банке и положить туда как можно больше денег. Я завтра пойду с тобой в один банк, где мы все это быстренько уладим. Когда получишь визу, то можешь снять оттуда все деньги. И еще зайдем в турагентство.

Перспектива стольких выходов и стольких контактов не прельщала Эммануэль. Опять будут пошловатые разговоры мужчин и злобные взгляды женщин. Чтобы как-то ее развеселить, Оля добавила:

– А потом пройдемся по магазинам.

Но на следующий день все прошло не так трагично, как она себе представляла. В банке любезный управляющий поручил операционистке быстро оформить открытие счета и выдачу карточки Виза и попросил Олю передать кому-то привет. Когда Эммануэль спросила кому, она просто ответила:

– Отцу.

Эммануэль никогда не задумывалась о родителях Оли. С ребятами и с ней самой все было ясно. Но какие взаимоотношения между Олей и ее родителями? Она просто никогда о них не упоминала.

Следующий визит они нанесли в турагентство. Там они попали к женщине, которая пыталась быть любезной, потому что кто-то позвонил и попросил ее помочь.

– Сложный случай, – сразу предупредила она. – Девушка в вашем возрасте, выезжающая во Францию, вызывает множество вопросов в консульстве. Но мы сможем помочь. Правда, это будет стоить недешево.

Эммануэль подумала, что здесь хотя бы к ней обращаются на «вы». По-видимому, деньги все же вызывают уважение.

Вместо нее ответила Оля:

– Вопрос не в деньгах, а в результате.

– Тогда результат, скорее всего, будет положительным, – заверила женщина.

Далее они прошлись по магазинам. Оля предложила ей купить что-нибудь к поездке во Францию, но Эммануэль решила быть рациональной:

– Когда будет виза и билет, тогда и куплю.

Они посидели в каком-то кафе, где пареньки за соседним столиком попытались завязать с ними беседу, но у них ничего не вышло. И та и другая чувствовали себя скованно, и даже между собой разговаривать им было не о чем, а тему поездки они уже переговорили многократно. Как-то само получилось, что, не сговариваясь, они направились домой. Там была работа, там было интересно, там был другой мир и другая жизнь.

– Только пока не говори ничего ребятам. Скажем, когда будет билет и виза, – предупредила Оля.

Эммануэль не поняла, зачем нужно скрывать, но согласилась.

А дома кипела работа. Было жарко, и ребята сидели за компьютерами в шортах и без маек. Увидев их, Витас сказал:

– Двух машин нам уже мало. Нужна третья.

– И хороший принтер, – добавила Оля.

– Купим после следующего аукциона.

Она вновь приобрела командный голос в их сообществе. Зарабатывать она стала не меньше, чем Витас. После успеха аукционов ее массовка хорошо пошла, и редактор Vogue раз в неделю переводила неплохие суммы. Клуб тоже заработал, и это была дополнительная реклама. Кто-то даже попытался сделать подделки под ее модели, но не смог добиться такого сочетания вкуса и графики, который был у нее. Ее имя становилось известным брендом в Солнечном городе.

Объявилась мамочка и заявила, что хочет заехать и поздравить ее с прошедшим днем рождения.

«А вот это ни к чему».

Эммануэль представила себе ее лицо, если бы мама увидела, что происходит в квартире. Компьютеры, провода, полуголые ребята.

– Мам! Ты уже купила мне подарок?

Мать замялась.

– Еще нет. Я хотела бы узнать, что бы ты хотела. Я даже размеров твоих не знаю. У нас вышла новая линия…

– Нет. Только не это. Давай встретимся в ГУМе. Там и подберешь мне подарок. А потом посидим в ресторанчике.

ГУМ был мечтой всех москвичек, но и цены там были соответствующие. Мать прочистила горло, но согласилась.

Встреча прошла мирно. Эммануэль была настроена благодушно, так как удалось избежать посещения квартиры, и в ресторане слушала рассказы матери без комментариев. До этого она позволила матери купить ей летний костюмчик из французской коллекции, чтобы ходить на пляж, и он вписался в бюджет матери, выделенный на сегодняшний день, поэтому и она пребывала в хорошем настроении и даже не спросила, зачем костюмчик нужен дочери в Москве.

Единственное, что коробило, – это когда мать называла ее Элей или даже пару раз Эльвирой. Она уже так отвыкла от своего имени из прошлой жизни, что ей казалось, что мать обращается к кому-то другому.

Между тем семейная встреча продолжалась. Мать, не переставая, рассказывала о своих успехах и о том, какие люди завистники и какие козни они ей строят. При этом она постоянно стреляла глазами по сторонам, видит ли ее кто-нибудь или нет. Но ресторан был почти пуст, и этот факт очень расстраивал мать.

Эммануэль слушала и даже иногда кивала головой, ковыряя вилкой в тарелке и думая о своем. Ресторан был дорогой и невкусный. Ее очень беспокоило, успеет ли Оля со своей частью работы к следующему аукциону. Чтобы сэкономить время, Оля отказалась от поездок дважды в день через весь город и работала дома, приезжая к Эммануэль, только когда работа была готова. У них сложился прекрасный тандем, и они стали понимать друг друга с полуслова.

Наконец обед подошел к концу, и мать еще раз поцеловала ее в щеку и прощебетала:

– С днем рождения, милая! Извини, мне нужно работать.

«Мне тоже».

– Нам нужно почаще видеться! – на прощание сказала мать и, не получив ответа от дочери, побежала ловить машину.

Дома ее уже дожидалась Оля. На следующий день был аукцион, и Максимус психовал, что ее последние работы еще не внесены в каталог. А в Америке уже начинался день, и люди должны быть заранее ознакомлены с тем, что будет предлагаться для продажи. Витас тоже что-то лихорадочно доделывал. К каждому РС стояла очередь. После тишины ресторана ей казалось, что она попала в палату для душевнобольных. Но за этой суетой стояли деньги. Реальные деньги, которые они зарабатывали в другой жизни, что позволяло им выживать в этой.

Потом все работы были внесены в каталог, суматоха улеглась, и у них осталось целых 24 часа, когда не нужно было спешить, когда уже ничего не исправишь. Единственным их желанием в ночь перед аукционом было хорошенько выспаться.

Они расселись и передавали по кругу косячок, чувствуя, как отпускает напряжение и затуманивается мозг. Максимус рассказывал, какие забавные лоты он получил, и все смеялись. Но по-серьезному количество выставленных лотов превышало предыдущий аукцион, и каждый подумал, хотя и не сказал этого вслух, что сумма пятипроцентной комиссии, которую Максимус брал с продаж, будет впечатляющей. У них была негласная договоренность ничего не говорить о деньгах до аукциона, и они ее соблюдали.