Книга Пасадена, страница 116 – Дэвид Эберсхоф

— Ну да, сойдемся же мы на том, что устроит обоих.

— Что значит — устроит обоих? Разве у одного из нас власти не больше, чем у другого? Разве не всегда так бывает?

Но Блэквуд гнул свою линию:

— Кто-нибудь, может, скажет, что этот участок так себе. Тут много, что называется, нежелательного. Мертвая апельсиновая роща. Мавзолей, где лежит целая семья. Да и вы тоже…

— Тоже что, мистер Блэквуд?

— …скажем, человек с определенным прошлым. Такое отпугнет более робких.

Блэквуд ожидал, что лицо Брудера нальется яростью, но этого не произошло. Блэквуд продолжил:

— У дома и участка непростое прошлое. Многие потенциальные покупатели отвернутся от него, мистер Брудер.

— Непростое, по-вашему?

— Правду сказать, да. Такой быстрый упадок — меньше чем за поколение — это неприятный сюрприз для возможного инвестора.

— Что вы хотите сказать, мистер Блэквуд?

— Меньше чем двадцать лет назад это было одно из лучших мест Пасадены. А теперь? Оглянитесь вокруг! Все, кто жил здесь, умерли и покоятся в мавзолее.

— А вот и не все. Вы же сейчас говорили с Зиглиндой. Она, по-моему, очень даже живая.

Блэквуд представил себе эту девушку: внешне она очень походила на Линду в описании миссис Ней, а вот отцовской крови в ней почти не чувствовалось. Блэквуд сказал:

— Кроме Зиглинды, в семье больше никого не осталось. Людям не нравится, когда за их владением тянется такая дурная слава.

— Мы оба знаем, что вы правы, мистер Блэквуд.

Уступчивость Брудера поразила Блэквуда настолько, что он ответил раньше, чем понял, что говорит:

— И еще одно, мистер Брудер. Очень странно, что хозяин Пасадены вы, а не мисс Зиглинда. Это еще один, и немаловажный, между прочим, факт не в пользу этого участка.

Брудер молчал; безмолвствовало все, кроме океана. Наконец он заговорил:

— Мистер Блэквуд… Помните, я рассказывал вам о березовом лесе? Не осталось ли чего-нибудь у вас в памяти?

— Конечно помню. Все помню, до последней мелочи. Но кое-чего в этой истории все же не хватает.

— Не хватает?

— Не хватает, да, мистер Брудер.

— Ваша настырность меня удивляет. Я сказал вам правду.

— Правду, но не всю.

На губах Брудера мелькнула тонкая улыбка, и он сказал:

— Я понял. Вы лучше умеете слушать, чем мне показалось.

Блэквуд увидел в гримасе Брудера одобрение.

— Вы никогда не рассказывали мне, почему после леса поехали за Дитером. Вы никогда не рассказывали, почему сначала очутились в «Гнездовье кондора». Ничто не предвещало вашей встречи с Линдой Стемп.

Грудь Брудера медленно поднималась и опускалась, пальцы трогали бритый подбородок. Он коротко застонал, точно от боли.

— И миссис Ней тоже никогда об этом не говорила, — сказал Блэквуд.

— Черри не знает.

— А я думал, она знает все.

— Почти. Очень давно я еще кое-что пообещал. Пообещал держаться правды. Впрочем, это обещание сейчас уже ничего не стоит…

Брудер медленно поднялся и сделал Блэквуду знак следовать за ним. Они прошли в дверной проем, прикрытый простыней на веревке. Брудер отодвинул ее, и они оказались в узкой комнате по обратную сторону камина. Там было маленькое окно, задернутое мешковиной, керосиновая лампа лила тусклый свет, а на койке свернулся, как кошка, крошечный, седой как лунь старик. Он спал, во сне борода его мерно колыхалась, веки у него были толстые, как оконные ставни, а в руке он сжимал луковицу.

— Это кто, Дитер? — спросил Блэквуд.

Брудер кивнул.

— Но ему же лет сто!

— Около того.

— Я и не знал, что он жив.

— А вам кто-нибудь говорил, что он умер?

— И сколько лет он вот так лежит?

— Двадцать или двадцать пять.

— Кто за ним смотрит?

— Больше всего Зиглинда, ну и Пэл тоже.

Брудер опустил простыню и вернулся в кресло-качалку. Блэквуд пошел за ним, но приостановился у окна, чтобы посмотреть, как пеликан замирает над водами океана и стремительно ныряет вглубь, за своей добычей. Пять рядов волн мчались к берегу, по одному из них летела доска для серфинга, а за волнами болтались буйки, поднималась из глубины акула, бесконечно расстилалась синяя гладь океана.

— Много он повидал на своем веку, — сказал Блэквуд.

— Почти все, что вы слышали от меня и от Черри, начинается с него… Я вам этого еще не говорил, мистер Блэквуд, но всей правды никто и никогда не узнает.

— Я умею хранить секреты, мистер Брудер.

— Я мог унести ее с собой в могилу.

— Разве это честно?

— Честно? По отношению к кому?

— Не знаю. Но если вам есть что рассказать, то, по-моему, вам захотелось бы поделиться хоть с одним человеком перед…

Блэквуд не договорил, потому что знал достаточно и понимал — здесь перестараться никак нельзя.

— А почему это я должен делиться именно с вами?

— Потому что когда-нибудь я могу стать хозяином вашей земли.

— Всегда мы к этому возвращаемся, вот ведь как, мистер Блэквуд.

— К чему — к этому?

Теперь Блэквуд не знал, о чем говорит Брудер. Да он и не мог этого знать. И все же у него было чувство, что все идет так, как надо ему, и он уже начал надеяться, что поедет из «Гнездовья кондора» с договором на Пасадену, покоящимся в бардачке его машины. Блэквуд так упивался своим талантом переговорщика, что буквально опешил, когда Брудер перебил его мысли словами:

— Дитер отдал мне свою дочь.

От удивления Блэквуд выкатил глаза и сказал только:

— Простите…

— Да, он отдал ее мне. Мы поменялись.

— Мистер Брудер, извините, я вас, кажется, не совсем понимаю…

— Это все из-за войны.

— Да, сейчас многое из-за войны.

— Я, понятно, про прошлую войну. Она похоронила прошлый век, так ведь?

Блэквуд ответил «да», но так и не понял, с чем, собственно, он согласился. Ожидая, когда Брудер продолжит, Блэквуд вдруг вспомнил Эдит Найт: надо все же попробовать разыскать ее. Он сразу же решил, что наймет в Бостоне частного детектива и отправит его прямо в Мэн. Блэквуд велит ему искать в Портленде и восточнее, не пропускать ни одной самой крошечной деревеньки, ни одной бухты среди скал. Напротив Блэквуда в кресле покачивался Брудер, устраивался поудобнее, чтобы начать следующий рассказ. Он собирался, как выражалась миссис Ней, «расставаться», и Блэквуд понял, что когда-то настанет и его черед выложить кому-то свою историю как на духу. Он вздрогнул и впервые в жизни испугался сам себя. Что сделал Блэквуд? Кем он стал?