Онлайн книга «Я и мое отражение»
|
Я с замиранием сердца взялась за ручку двери и потянула ее на себя. Охранник дышал за моей спиной. Я открыла дверь, тюремщик сделал попытку сунуть в нее свою морду. Но тут из дамской комнаты понесся такой многоголосый визг, что он мгновенно отшатнулся назад к стене. – Что, получил? – спросила я злорадно. И добавила: – Извращенец! Проходившая мимо уборщица бросила на нас внимательный взгляд: сначала на меня, потом на мордоворота. Если бы он знал слово «конфуз», то я бы могла сказать, что он сконфузился. Несильно. Слегка. – Присмотрите за ним, – попросила я уборщицу. – Этот придурок любит заглядывать в женские туалеты. – Может, охрану позвать? – отозвалась она деловито. Я отмахнулась. – Да нет! Он не опасен! Подсматривает, и все! Уборщица еще раз оглядела моего цербера с брезгливым неодобрением. – Я не подсматриваю! – рявкнул цербер, выведенный из себя. – Я проверяю! – Чего это ты проверяешь в женском туалете? – вступила в беседу уборщица. – Иди вон в мужском проверяй! Проверяльщик нашелся! Я воспользовалась неожиданным прикрытием и юркнула в уборную. Сегодня здесь был полный аншлаг. В углу возле сушилки три малолетки дымили сигаретами. Две девицы стояли возле зеркала и синхронно поправляли макияж. Две кабинки были свободны, двери остальных заперты. Я быстро оглядела дамское собрание. Никого похожего на Женю. Господи, что же это? Неужели она забыла? Не может быть! А если она заболела? Чем? Не приведи господь, начался очередной наркотический «запой». Правда, вчера она не произвела на меня впечатления закоренелой наркоманки. Хотя, можно подумать, я в своей жизни часто встречала наркоманок, да еще и закоренелых. Да я этих наркоманок в глаза не видела! Как и этих проклятых наркотиков! – Девушка, вы идете? – спросил меня нетерпеливый голос сзади. Я обернулась и увидела высокую девушку с короткой стрижкой. На носу у девушки красовались очки в тяжелой роговой оправе, крупные зубы были стянуты уродливыми скобками. Одета девушка была в толстовку и черные облегающие джинсы, из-под которых торчали квадратные носки грубых, почти мужских ботинок. – Куда? – не поняла я. – Туда, – ответила девушка и кивнула на единственную открытую дверь кабинки. – Я за вами стою! И она вдруг подмигнула мне правым глазом. Я чуть не подавилась. – Женя?! – прошептала я. – Иди, – шепотом велела мне она. И я покорно потопала в кабину. Закрыла дверь, нагнулась, выискивая ноги в черных облегающих джинсах и тупоносых ботинках. Ноги немного помаячили возле моей дверцы, потом щелкнул шпингалет в соседней кабинке, и ноги прошествовали туда. Женя была рядом. Рядом-то рядом, только мне от этого не легче. Как, спрашивается, мы будем общаться при таком скоплении народа? Да еще гул стоит такой, что шепотом не пообщаешься! Но не успела я это подумать, как из-под соседней стенки, не соприкасающейся с полом, высунулась рука. Рука держала несколько листов, исписанных мелким убористым почерком. Я поняла, что это написано для меня, и схватила листы. – Спрячь хорошо, – сказала Женя, почти не понижая голос. – Как прочтешь, сразу уничтожь. – Да, – ответила я коротко. Щелкнул шпингалет, я увидела тупоносые ботинки, направившиеся к умывальнику. Куда бы мне это спрятать? Я оглядела свою одежду как бы со стороны. Пачка листов довольно плотная. В карман такую не спрячешь. За пазуху? Тоже не очень удобно. Во-первых, бумага жесткая, будет больно. А во-вторых, стопка внушительная. При моем нулевом размере резкое увеличение бюста не может пройти незамеченным. Тем более, для тренированного мужского взгляда. Черт! Зачем я нацепила облегающую водолазку?! Оставалось только одно место. Я расстегнула джинсы, аккуратно сложила пачку листов вчетверо и сунула ее в трусики. Так я обычно прячу деньги, когда еду куда-то в поезде. И ни разу еще меня не обокрали. Будем надеяться, что и на этот раз не обокрадут. Я провела рукой по животу и чуть ниже. Бумага отчетливо хрустнула. Ничего. В этом заведении царит такой грохот, что вряд ли кто-то услышит. Я еще раз поправила джинсы, открыла шпингалет и вышла наружу. – Воду надо за собой спускать, – сказала девчонка, стоявшая в очереди. – Ой! Простите! – спохватилась я. Вернулась назад и нажала на головку бачка. Вышла и подумала про себя: «Вот на таких мелочах разведчики и попадаются!» Подошла к умывальнику, вымыла руки. Мои глаза обшаривали отражение в зеркальной стенке: выпирает стопка листов или нет? Листы не выпирали, зато ходить сразу стало неудобно. Господи, раньше дамы носили специальные корсеты, нижний мыс которых доставал до… кхм… Ну, в общем, туда же, куда доставали края бумаги, спрятанной в мои трусики. Бедные женщины! Теперь я понимаю, почему они так отчаянно семенили! Я высушила руки и направилась к выходу, стараясь идти широким строевым шагом. Вышла в коридор, нашла взглядом своего цербера и скомандовала пьяным голосом: – Пошли веселиться дальше! – Может, домой поедешь? – хмуро предложил охранник. – Еще чего! – гаркнула я. – Хочу веселиться! До упора! А про себя с тоской подумала, что больше всего мне хотелось бы сейчас оказаться за закрытой дверью ванной комнаты. Бумажные углы страшно натирали мне… кхм… Как бы это сказать… В общем, вы поняли. Несмотря на неудобство, которое мне доставляла бумажная пачка в джинсах, я пробыла в «Зеленом апельсине» еще очень долго. Пару раз вышла танцевать (причем следом за мной неотвратимо следовал тюремщик). Выпила еще пару бокалов виски. В целом назюзюкалась до поросячьего визга. Домой мы ехали долго, останавливаясь через каждые пятьдесят метров, потому что меня ужасно тошнило. Тошнило по-настоящему, не притворно. Когда мы, наконец, доехали до дома, то из машины меня вытащили буквально за шкирку. В этот момент я испытала нечто вроде благодарности к моим мордоворотам. Вот и они на что-то сгодились. Дворецкий открыл дверь, сохраняя на лице обычное корректное выражение. Правда, его каменные лицевые мышцы слегка дрогнули, когда он увидел меня, повисшей на руках охранников, но он тут же взял себя в руки. – Вам помочь? – спросил он вежливо. – Сами справимся, – ответил охранник. Телохранители втащили меня вверх по лестнице, не скрывая отвращения, которое обычно вызывает у трезвых мужчин пьяная баба. |